Вот, опять завела. Какой еще момент, Марейд? Момент, когда они кончатся. А пока их не ешь,
этот момент не наступит.
Да уж, у тебя все с выкрутасами. Даже, мать их
так, конфеты.
Она пожала плечами.
Кое-что и без выкрутасов.
Бан И Нил передала коробку конфет через стол своей матери, Бан И Флойн. Старуха покачала головой.
Для меня слишком сладко.
Бан И Нил взяла вторую конфету, закрыла коробку.
Ну что, готовы мы к лету с этими двумя? Позабавимся вволю, сказала Марейд.
Правда? — спросила Бан И Нил.
Прямо как в театре, мам.
Мне это не нравится. Два чужака одновременно.
А ты устраивайся поудобнее и смотри спектакль. И радуйся.
Будут тут цапаться все лето, сказала Бан И Нил.
Битва двух эго, сказал Франсис. Франция против Англии.
Ведут себя здесь как хозяева, сказала Бан И Нил.
Не они первые, сказал Франсис.
Бан И Нил громко вздохнула.
Не нравится мне, что их тут двое.
Да ладно тебе, мам.
Не ладно. Я по-английски достаточно понимаю, все слышу.
Да они просто дурачатся, сказала Марейд.
Не по душе мне это.
Да все путем, мам.
Нет, Марейд. Один — еще путем. А с двоими нам не управиться.
Да ладно, просто готовки и уборки прибавится, сказала Марейд.
Бан И Нил покачала головой.
Не по душе. И не хочу.
Да просто зимой-то совсем тихо, мам. Привыкнем помаленьку.
Я не привыкну. И мне не нравится, что англичанин рисует Джеймса.
Мам, ну хватит. Не начинай снова. Им просто интересно вместе, вот и все.
Франсис приподнял чашку. Бан И Нил налила ему чая.
Мама твоя права, Марейд. Не дело, что он рисует Джеймса.
Хватит, Франсис. Тебя оно вообще не касается.
Я его дядя.
Марейд открыла свою коробку, съела одну конфету, потом вторую. И третью.
Привыкнем мы к ним, мам, сказала Марейд. И они друг к другу тоже.
Не по душе оно мне.
Да и деньги нам нужны, мам.
Это верно, Марейд. Тем более что твой сынок отказывается ходить на рыбалку.
Марейд встала. Переложила варенье обратно в банку, собрала остатки сливок в миску.
На масло пущу, сказала она.
Бан и Нил отрезала Франсису еще кусок ревеневого пирога. Положила сверху сливок из миски.
Интересно, как там Михал, сказала она.
Они его, небось, доводят, сказал Франсис.
Поделом ему, сказала Бан И Нил. Взял деньги, а сам им наврал.
Да ладно, сказал Франсис. Ничего он не врал.
Соврал, Франсис.
Ну, скорее, недоговорил.
Они рассмеялись.
Он должен был сказать Джей-Пи про англичанина, заметила Марейд.
И рискнуть оплатой за три месяца? — спросил Франсис. Дождетесь.
Да, верно.
Он завтра снова удерет, сказала Бан И Нил, а мы тут разгребай.
Ну, ты и сама на этом подзаработаешь, сказал Франсис.
Не столько, сколько Михал.
Да уж, мам, Михал никогда не внакладе. Марейд собрала тарелки и чашки, протерла стол мокрой тряпкой, унесла посуду в кухню. Заварила свежего чая, снова присела к столу. Налила чаю Бан И Флойн.
А ты что скажешь, Бан И Флойн?
Старуха постучала пальцами по деревянному подлокотнику кресла.
Когда в деле деньги, истина в бегах.
Марейд рассмеялась и погладила старушку по плечу.
Вот уж точно, Бан И Флойн.
Но лето будет еще какое странное, Марейд. Старуха отпила чая.
А, ты любишь Джей-Пи, Бан И Флойн.
Верно. И мы его хорошо знаем. Знаем, чего ждать, когда он здесь.
Это верно, сказала Бан И Нил. И оно нам нравится.
Марейд передала чашки с чаем матери и Франсису.
Но как у него будет с англичанином, мы не знаем, сказала Бан И Флойн. Это нам в новинку. Это нам неизвестно.
И что нам делать, мам? — спросила Бан И Нил.
Пока пусть Михал сам управляется, сказала Бан И Флойн, а там поглядим.
Они почти в полном молчании пили чай и ждали, и вот наконец вернулся Михал.
Ну? — спросила Марейд. Чего было?
Сассенах хочет переехать. Говорит, ему нужно дом уединеннее и с хорошим освещением.
А ты ему что?
А я ему, что могу только этот дом передвинуть или крышу снести, а больше ничего.
Они рассмеялись.
А Джей-Пи? — спросила Марейд.
Он-то ничего был, пока не выяснилось, что у них с Ллойдом общая куча торфа.
Ну и чего такого?
Тут его как понесло: не хочу, мол, быть рядом с говорящим по-английски. «Я тут ради ирландского языка, — говорит, — мне нужно полное погружение».
Аты чего?
Швырнул его в море, Марейд. Полное погружение.
Они снова рассмеялись. Марейд налила ему чая.