На основании всех этих материалов и перечисленных выше пособий мы постараемся проследить в общих чертах распространение русского государства в движении народонаселения к югу, к заветному побережью Черного и Азовского морей; попытаемся определить виды и формы, размеры в быстроту колонизации, роль в ней государства и народа, русского племени и иноземцев. Вместе с тем сделаем краткий очерк зачатков местной культуры, развивавшихся параллельно с колонизацией края и находившихся в прямой, непосредственной связи с этой последней, можно сказать, всецело определявшей ее. Но предварительно нам необходимо будет сделать характеристику местной природы для того, чтобы определить те условия, при которых совершалось заселение края.
Глава I
Природа страны
Географическое положение степей, Днепра с его порогами, плавнями и островами; Буга и Днестра. Флора. Фауна. Невзгоды степной жизни: зимняя стужа, летняя жара и засуха; саранча; соседство с татарами
Предметом нашего изучения будет местность, обнимающая нынешние Херсонскую, Екатеринославскую и Таврическую губернии (исключая в последней Крым), и известная под именем Новороссия или новороссийских степей. Географическое положение и природа новороссийских степей определили их историческую судьбу: с самых отдаленных времен они служили жилищем для номадов (кочевников. – Примеч. ред.), постоянно приходивших в Европу из Азии через Каспийские ворота, вытеснявших друг друга и уступавших свое место новым пришельцам. Не перечисляя древнейших обитателей их, мы только напомним о современниках древних русичей – печенегах, черных клобуках, половцах и татарах; одни кочевники надолго задерживались в новороссийских степях; другие только проходили через этот великий путь из Азии в Западную Европу и там уже проявляли свою разрушительную деятельность. Новороссийские степи на востоке сливаются мало-помалу со степями Азии; вот почему они же сделались торною дорогою для всех азиатских кочевников. Природа их представляла гораздо больше удобства для бродячей, кочевой, чем для оседлой, жизни. Здесь исконно господствовала не лесная, а степная растительность – высокие густые травы, столь заманчивые для номадов; леса здесь, если и попадались, то в виде оазисов. Здесь был простор, столь необходимый для кочевников, с их многочисленными стадами рогатого скота и табунами лошадей; здесь почти нет лесов, препятствующих постоянным передвижениям с одного места на другое; здесь мало и гор: почти вся местность отличается равнинным характером; везде, куда ни бросишь взор, увидишь одну бесконечную равнину, то зеленую, то выжженную солнцем, отличительною чертою которой нужно признать почти полное отсутствие разнообразия. Единственными предметами, на которых останавливается взор, являются курганы – это немые свидетели отдаленного прошлого; но и к ним скоро привыкает глаз, может быть потому, что и они похожи друг на друга. «Только Днепр, Днестр и Буг, – говорит о херсонских степях А. А. Шмидт, – составляют как бы исключение в Херсонской губернии разнообразием и живописностью многих своих мест. Окаймляя или разрезывая всю степную поверхность с севера на юг, они поражают своим исполинским величием и извиваются широкими синими полосами среди обширных зеленеющих долин, лесов, садов, лугов, камышей, резко отделяющихся от белеющихся пространств наносных песков»[7]: Первое место между этими реками по праву принадлежит Днепру[8], известному под именем Борисфена уже отцу истории Геродоту. Начинаясь в пределах Смоленской губернии, из болот, расположенных у подошвы валдайской плоской возвышенности, Днепр впадает лиманом в море и, таким образом, соединяет отдаленный северо-западный край с Черным морем; в пределах новороссийского края он течет на расстоянии более 500 верст и на всем этом пространстве орошает степи. Характеристическую черту Днепра в пределах северной части Екатеринославской губернии составляют пороги и заборы. Днепровские пороги издавна привлекали к себе внимание путешественников и писателей; о них сообщали сведения византийский император Константин Багрянородный, Эрих Лясота, Боплан, неизвестный автор «Книги Большому Чертежу», составитель атласа реки Днепра XVIII века и, наконец, автор статьи, помещенной в третьем томе «Записок Одесского общества истории и древностей» (с. 581–586); но число порогов в этих источниках указывается неодинаковое (от 7 до 13); сами названия их с X века изменились; впрочем, имена их у Константина Багрянородного переданы неточно. «Пороги, – говорит немецкий путешественник XVI века Э. Лясота, – это пучины (Strudl) или скалистые местности, где Днепр во всю ширину свою загружен камнями и свалами, которые отчасти находятся под водою или на уровне ее, отчасти же поднимаются высоко над водой, почему и делают плавание по этой реке весьма опасным, особенно во время мелководия»[9]. По словам Боплана, пороги составляют род плотины, которая запружает реку: «Днепр подымается и падает с высоты 5 или 6 футов, на некоторых местах от 6 до 7 футов, смотря по обилию вод его; весною, при таянии снегов, он покрывает все пороги, исключая седьмого – Ненасытецкого, который только и препятствует судоходству в это время; летом же и осенью, когда вода стоит на самой низкой точке, водопады имеют нередко от 10 до 15 футов в вышину»[10]. Самый грозный из порогов Ненасытецкий, теперь называемый Дидом. «Страшный шум, – говорит Афанасьев-Чужбинский, – зачастую слышный еще от Звонецкого порога, здесь уже очень явственно дает знать о близости Деда, как называют лоцманы Ненасытец, и вскоре вправо показываются огромные всплески волн, бьющихся белой пеной между каменьями. Оба берега скалисты… Собственно порог состоит из двух рядов камней, идущих дугообразно от правого берега к левому, преграждая, таким образом, течение Днепру, который, бросаясь с первого уступа и низвергаясь далее, шумит ужасающим образом. Правый берег одет огромными камнями, разбросанными в живописном беспорядке… С Монастырька, а лучше всего сверху горы, вид на пороги – превосходный; Ненасытец представляется с птичьего полета весь покрытый белой жемчужной пеной. Шумит он как-то особенно; порою случается слышать в его гуле необыкновенные два перелива; но бывает, что он стихает совершенно и только вблизи слышно, как переливается вода через каменья…»[11]. Днепровские пороги, конечно, должны были служить значительными препятствиями для судоходства; порожистое течение Днепра представляло собой как бы естественную твердыню, которая преграждала путь и в лежавшее за нею далее к югу русло Днепра (уже за порогами). Эта часть Днепра отличается другим свойством, характеризуется так называемыми плавнями.
7
Материалы для географии и статистики России. Херсонская губерния. СПб., 1863. Ч. 1. С. 96.
8
В Записках Одесского общества истории и древностей (Т. 3. С. 571–580) помещено замечательное «Описание реки Днепра от местечка Переволочного до Черного моря, 1697 года, содержащее в себе любопытные сведения о реках, речках, ветках и островах реки Днепра».