Во-первых, на «улицах» поселения стало вполне себе оживленно, учитывая, что пятеро малолетних помощников, из которых четыре девицы едва ли не на выданье и один совсем уж пацан, могли собой вполне заменить в нужный момент митингообразузующую толпу его родной реальности. И хотя без дела не шлялся никто, даже в короткие минуты отдыха или рассаживались на сваленных повсюду (но достаточно аккуратно) камнях и бревнах, шушукаясь о своем или слушая тихие наигрыши Вадура и даже пытаясь как-то подпевать (что там сочиняла молодежь, ЛеониТ со своего холма конечно же не мог не только разобрать но даже и расслышать, а выносить плоды своего творчества на широкую публику девицы пока что не спешили), или же, по примеру самого младшего, уходили за холмы, в степь, чтобы потренироваться во владении избранным оружием: только, в отличие от Вадура, предпочитали не стрелы, а камни, которые целенаправленно собирали и отбирали, храня вместе с кожаной, довольно непростой конструкции, пращей в небольшой поясной сумке).
По утрам же, или ближе к вечеру, когда вся компания возвращалась с добычей (и зайцы, и ягоды-грибы и прочие корешки - надо бы разок сходить вместе с ними, подтянуть собирательство), на небольшой в общем-то площадке двух соединенных холмов стояла такая суета, что просто душа радуется - весело живем, разнообразно.
Во-вторых, несмотря на самоустранение Сивалия, строительство первого каменного дома значительно ускорилось, поскольку теперь Савелий больше не отвлекался на охотничьи и прочие дела (кроме вечерних тренировок, понятно), а вклад Камиса, который не торопился пока закладывать собственное поместье, а работал на своего старинного приятеля (видимо с тем прицелом, что в ответку потом получит помощь всего Сивалиева семейства, как и положено в тесном патриархальном мирке), был ничуть не меньший, чем и ранее самого хозяина. Так что стены росли вполне заметно на глаз, и каждый раз вечером ЛеониТ невольно отмечал, насколько подрос домик и скоро ли настанет пора подводить его под крышу.
Конечно, Камис трудился не только каменщиком, не забывал он и свое основное ремесло, кожевенное. Ознакомившись с поделками ЛеониТа и Сивелия, он долго выговаривал как бы в пустоту про криволапых пауков на пару со слепыми древесными червями потому что только так можно было столь изобретательно испоганить материал и весь его перевести на мешочки для... Ну, сами пофантазируйте для чего. Потом, все же признав, что деревянная часть изделия вполне себе неплоха, практически отобрал у ЛеониТа все запасы шкурок (вежливо, но непреклонно; а Сивалий, предусмотрительно и сам все отдал даже без напоминаний), а так же и готовые изделия, при этом вид у него был весьма недовольный и брезгливо-презрительный, как будто ЛеониТ всучил ему достаточно давно подохшего шакала, да еще и а приличные деньги. Пообещал при этом что-нибудь терпимое (ну, уж какой материал, такие и изделия) выкроить в ближайшее время.
И действительно выкроил.
Когда ЛеониТ увидел во что превратилась его неказистый бронежилет с «титановыми» вставками из местной сосны, он даже не удержался, длинно присвистнув от удивления и восхищения - красота, мать его такое и одевать-то страшно, вдруг поцарапаешь. А уж в бою использовать, и вовсе жаба задушит своими артритными лапками. Вот вроде бы ничего необычного, никаких украшений или, там, стразов, но, то ли покрой такой, то ли матовая гладкость червленой (а иначе назвать не получится) кожи, тонкий слой которой теперь прикрывает и деревянные элементы создают непреходящее впечатление не просто хорошей ремесленной поделки, но едва ли не произведения искусства. А уж когда ознакомился с подросшими характеристиками, понял, что в нынешних условиях это попросту носимый танк, пробиться через защиту которого получится только что у саблезубого тигра или нильского крокодила.
«Усиленный тренировочный кожано-деревянный доспех. Качество хорошее. Защита тела 7, броня 4. Прочность 213/500. Вес 3,4 кг.»
Сивелий, которому достался такой же прикид, разве что чуть проще (ну, вот не объяснишь а сразу видно) и слегка рыжее цветом (то ли Камис так специально задумал, то ли само получилось), своих эмоций сдержать все же не смог и едва не полез целоваться-обниматься, только под суровым взглядом «старшего товарища» и больно удержавшей за локоть клешни командира порыв переварился во что-то приемлемое, без коленопреклоненных поз и слюней до земли. Но благодарил долго и спасибо высказывал столько раз, ничуть не повторяясь, что даже вызвал у первоначально растерявшегося ЛеониТа сначала чувство удивления потом изумления а потом и пришедшего понимания - игры программы, с её-то мощностями и не такое возможно.