Ну вот, сейчас все и кончится. А что, он уже ничего исправить не может...
Японская мама!.. А это что еще за игры в песочнице. Почему это вожак его не только не покушал, но даже и убрал с груди придерживающие лапки. И чего это он так завыл, словно сел голой задницей на раскаленную сковородку. И что это мокрое и липкое капнуло на лицо, уж не кровь ли врага, которая слаще меда и пьянее вина.
Нет, не кровь, вонючее и жгучее, и это удачно, что он догадался закрыть глаза, а то бы еще неизвестно, как все обернулось.
Но разлеживаться некогда, как и задумываться над очередной загадкой мироздания. Вскочил! Вскочил, кому сказано!... Ой, как же это оказывается больно, даже с учетом игровых условностей опираться на измочаленную руку. Глаза лишь чуть приоткрыл, наклонив голову рассерженным бычком, чтобы эта гадость, облепившая лицо, не накапала на органы зрения.
А картина обрадовала: вожак катается по земле, размазывая лапами по морде зеленую гадость, которая его жжет не по детски, коли так хрипит и извивается раздавленным червяком. Но ведь этого не может быть!
А ты не сомневайся, чудеса иногда происходят. Так что используй шанс на полную катушку. Выдернул меч, чуть устояв на ногах, сразу развернулся, перешагивая еще живую скотину с перебитым позвоночником. Два размашистых удара - чуть сам не свалился от такого махательства - и вожак затих, раззявив оскаленную пасть. А мертвым так похож на собаку, даже жалость просыпается.
Но еще не все кончилось, его напарники вдвоем смогли нейтрализовать одну волчицу (вон, так и застряла между стволов, но еще жива, тянется, зубы скалит), а еще две навалились на них так, что того и гляди - осилят.
Но теперь-то уж нет. Тяжело, противно, руки сжимающие рукоять меча (а одной уже и не поднять) скользкие от крови и зеленой отравы, ладони горят, словно рукоять обвита ядреной крапивой, так что заканчивать надо побыстрее. Шагнул, покачнувшись, отчего даже невольно толкнул Лариску, но это все лирика. Главное, что клинок дважды опустился, как иголка в швейной машинке, шинкуя волчью тушку. Одна есть, затихла.
Чуть довернул, намечая проделать такую же операцию и со второй претенденткой, но не вышло, волчица, почуяв новую угрозу, развернулась и сунулась в ноги - что ж вы так завалить стараетесь. Пришлось махать клинком, как маятником, иначе не получалось. И пока поцарапал достаточно, чтобы отправить в их волчий рай, сам едва не свалился от усталости и подступающей тошноты. Ну, неужели в игре можно так всерьез утомиться, до подкашивающихся ног и выпадающего из пальцев носового платка. Выходит, можно.
Потом была рутина - добить еще живых волков, упасть на землю, едва не отбив задницу, откинутся на шершавый и какой-то угловатый ствол
И еще - а как это получилось, что заклинание стало боевым, действенным?
Лариска и сама не поняла только твердила, что, когда увидела меня лежащим под щерившимся волком, готовым вот-вот загрызть, она очень-очень, до красной пелены, испугалась за меня и страстно возжелала, чтобы все враги сразу умерли. И когда кинула на вожака заклинание, надеясь только отвлечь, затормозить хоть на несколько секунд, чтобы успеть помочь, сама не ожидала такого эффекта. А когда поняла, что заклинание сработало и волк, терзаемый то ли ядом, то ли кислотой, отвалился в сторону и катается по земле обожженным щенком, на несколько секунд растерялась и если бы не Вадур, еще неизвестно, осталась ли живой.
А теперь, вот, она настоящий маг и даже с боевым заклинанием.
И они победили, и остались живы.
И все хорошо, просто замечательно. А еще, сколько они всего получили за этот бой и опыт, и рост характеристик, и навыков. И если у неё так много, то у ЛеониТа наверное, ого-го сколько... Понятно, что эта истерическая эйфория, всего лишь реакция. Все равно, пусть это и игра, но так неотличима от реальности, что разум не может реагировать иначе, отстраненнее и рациональнее, не получается. Вот и блажит девчонка, и пусть.