Вот в таком ключе, пожалуй, и следует отрабатывать взаимодействие. Сначала копейщик против мечника (позднее, для эффективного противодействия всем типам вооружений, стал заменять один меч грубо сколоченным щитом, потом дубиной, топором на длинной рукояти - конечно, имитацией - нечто вроде бердыша, и даже экзотическое боло соорудил, помятуя о наличии и таких спецов; только с лассо не стал мудрить, учитывая, что обычная веревка легко иссекается что лезвием меча, что копейным наконечником), потом мечник против копейщика (и далее по списку - того же мечника, щитоносца, топорника и т.д.); а затем отрабатывали совместные маневры, бой с тенью, упражнения на «болванах». Для чего тренировочную площадку пришлось вынести подальше от хижины и очага и существенно перестроить и оснастить.
Теперь вытоптанную до бетонной твердости проплешину украшали два манекена с десятком конечностей каждый, да еще «бегущий кабан», который, влекомый привязанным к веревке здоровенным бревном, сбрасываемым вниз по склону, мог достаточно бодро двигаться навстречу, при этом совершая достаточно хаотичные движения «хвостами и рогами», к которым можно было даже еще и привязать что-нибудь длинное или тяжелое. А еще «полоса препятствий», с ямками и деревянными «надолбами», предназначенными оказывать максимальное сопротивление передвижению бойца, что вперед, что в стороны, что назад при «планомерном отходе».
Конечно, не обходилось без травм, иной раз даже вполне себе серьезных, «боевых», но, спасибо игровым условностям, к утру все затягивалось, сросталось и заростало, словно и не было. Конечно, такое «лечение» требовало усиленного поглощения пищи, но на обилие кроликов за рекой жаловаться пока не приходилось, а в качестве разнообразия младшие ловили рыбу в реке, да собирали грибы с ягодками да всякие съедобные корешки, а Малега со своей кулинарией готовила из всего собранного изумительные похлебки и рагу. На удивление, местные не знали рецепта ухи, но ЛеониТ такое упущение молниеносно исправил, за что получил признательность не только родительницы, но и всех отпрысков (да и папаши заодно, хотя тот все свои чувства и скрывал тщательно, однако после пробы расщедрился на скупую похвалу, одобрительно кивнув головой - мол, пойдет, доброе варево). А кроме того, получил еще и опыт и прибавку к харизме.
Много добавил к навыку ремесла, поскольку все нововведения и оружие (только новые образцы) делал сам. Точнее, как получалось, делал только образцы, кривые и неказистые, со слабыми параметрами, но зато получал за них проценты к навыку и пару раз опыт. А ученик, коли уж штатный плотник и с деревом на ты, потом все заново мастерил, внося зачастую серьезные изменения и улучшения.
И на этом ЛеониТ сумел заработать единичку харизмы, когда продемонстрировал Сивелию винт, обыкновеннейший винт (в том мире он носил имя Архимеда, а в этом, получается ЛеониТа), которого местные не знали. Правда, то, что вышло в «металле» (конечно же это было дерево) из под рук и ножа «начальника», мало напоминало эту красиво завитую пространственную конструкцию, так что подчиненный понял смысл и предназначение «девайса» только после косноязычных пояснений и криворуких демонстраций. Но зато потом изготовил такую изумительную вещь, что «махательный» механизм «бегущего кабана» (а именно туда и предназначался винт изначально) за все время тренировок ни разу не заклинил и не дал сбоя.
Вот за такое «прогрессорство» система и отсыпала щедро и в ремесло, и в харизму, и в опыт.
Правда, никаких новых приемов владения оружием ЛеониТ, в отличие от напарника и ученика, за все это время не приобрел, видимо, фантазия истощилась, а система на подсказки оказалась скупа. Но и без этого сам навык вырос, что особенно отмечалось при отработках тактического и боевого взаимодействия в паре.
Так что грех жаловаться, грех.
А перетаскивание тяжестей и ежеутренние пробежки к роще Белой (за лозой для тына будущего фота на холме), кроме прогресса в тренированности силы, ловкости и выносливости (у обоих), давали еще и чисто эстетический результат - если ЛеониТ еще не мог похвастаться истинно атлетической фигурой, то уж точно достаточно далеко продвинулся на этом пути. Отчего сам себе нравился все больше с каждым днем, иронично упрекая себя в «нарциссизме» (конечно же, только мысленно). Вслух же, особенно в разговорах с учеником, высказывая только все крепнувшее недовольство результатами тренировок и недостаточным радением что собственным, что Сивелия. И казалось, что все принимали его упреки за чистую монету, кузнец даже брови гнул сурово, глядя при этом на своего старшего с откровенным неодобрением; пока однажды совершенно случайно не поймал его лукавый взгляд, которого, как он думал, «начальник» не мог заметить. Так вот как, «психолог доморощенный, все понял, но решил не портить ЛеониТу игру, а даже подыграть в меру сил. Ну и спасибо, нечего расслаблять электорат перед скорыми уже как опасался ЛеониТ, грядущими испытаниями.