И вот прямо оттуда, из густой зелени, прямо в лицо, с трех-то метров, метнулось это острое и обжигающе холодное.
Первый удар жалом копья пришелся прямо в левый глаз. Да и сила удара была такова, что её просто опрокинуло на спину. Копье по инерции, вильнув хвостом, ушло в сторону, выдирая глаз и даже, кажется, выламывая кости черепа в глазнице. И вот она лежит на спине, ошеломленная, растерянная, страдающая от жуткой боли (то есть, конечно, реальные ощущения были вполне терпимыми, но фантазия, учитывая полученные повреждения, с удовольствием дорисовало все недостающее), единственный целый глаз залит кровью из раны, так что почти ничего не видно, кроме света солнца в этот самый глаз.
И голоса, как-то приглушенно, тускло, но вполне себе зловеще. Она не разобрала смысла сказанного, однако общее настроение не составило тайны - что-то вроде «давай, добей!», да еще унизительные насмешки и удовлетворение от ее беспомощного положения.
Подошли несколько человек, она даже сосчитать не смогла, так страдала и боялась (чего уж там, себе-то в этом признаться можно, трусиха несчастная). Но точно их было несколько, значит, двое или больше. Лица, да, она видела лица, смутно, как темное на фоне неба и солнца, в обрамлении волос или каких повязок, этого уже не понять. Эти, подошедшие, несколько секунд стояли и смотрели, то ли не решаясь добить, то ли наслаждаясь зрелищем. Потом кто-то с начальственными интонациями сказал достаточно громко, чтобы она сумела разобрать.
- Ладно, чего уставились, добивайте...
И после этого она вздрогнула всем телом от вонзившегося в живот копья (ну, наверное, это было копье, учитывая, что острый наконечник пробивал её насквозь, до самой земли), потом еще раз, потом ударили в грудь, в шею...
Добивающего удара дубинкой по голове она уже не восприняла...
И очнулась словно в то же мгновение (но сутки прошли целые сутки с момента смерти) на тех же самых корнях одинокого дерева, высящегося на невеликом взгорке посреди обширного луга, что и в первый раз в этом мире. Правильно, иной точки привязки, точки возрождения у нее просто не было.
Оттого и первая, горькая и обидная мысль - а горы теперь так же далеки, как и месяц назад. И опять идти через все эти земли и неизвестно, дойдет ли.
Да, она ничего не потеряла, ни из вещей, ни из умений и характеристик, кроме выточенного собственноручно тренировочного жезла. Ну, вырежет еще раз, невелика потеря. А вот сотни километров пройденного пути коту под хвост - это засада.
И еще - обидная злость на тех уродов, что её убили.
Вот за что, скажите (впрочем, если бы кто и разъяснил сейчас, действительно - за что, вряд ли обида утихла а злость улеглась, напротив, могла бы и переплавиться в истую ненависть к этим шакалам, для которых она стала всего лишь полезным ресурсом, добыча которого, вот неприятность, заканчивается почему-то смертью ресурсоносителя).
Впрочем, порыв «догнать и порвать» прошел быстро и безболезненно. Нет, желание осталось, но отложилось на потом, когда появятся возможности и представится случай (и отчего-то почти не сомневалась, что и появятся, и представится). Пока же следовало подкрепиться, то есть элементарно поесть и попить, чтобы в скором времени не отбросить коньки еще и по этой причине, а затем, не спеша и вдумчиво, решать свою судьбу, обдумав и взвесив все приемлемые варианты.
Однозначно, надо возвращаться. Идти ли в горы до конца, или остановиться и остаться где-то в другом месте посредине пути - это можно решить и потом. Пока же - «вдаль по дороге вдаль по дороге так бы я братцы шел и шел, а то, что ветер в карманах...»
Ветер в карманах тоже напрягал, но ведь нонеча ничем не хуже, чем давеча, справилась один раз, справится и снова. Тем более, что и получается теперь, спасибо реальному опыту, гораздо быстрее и лучше. Вот и оструганная с тщанием и любовью палка в итоге оказалась не жезлом, а целым магическим посохом и размерами впечатляя, и характеристиками.