— Вы что-то хотели спросить с глазу на глаз, капитан? — спросил Моравец.
— Да, господин полковник. Я хотел бы знать — как вы лично оцениваете наши шансы?
Моравец помедлил с ответом. Такие вопросы не положено задавать начальству. Но капитан Желязны был самым опытным из чешских коммандос. Он уже выбрасывался один раз на территорию протектората, умудрился бежать из рук гестапо, оказался во Франции и, примкнув к маки, местным партизанам, пробился навстречу войскам союзников. Капитан Желязны имел право на подобные вопросы. И Моравец ответил:
— Мы достаточно хорошо информированы о маршруте колонны и оперативно получаем информацию о прохождении колонной контрольных точек.
— Скажите, господин полковник… Вы так уверенно говорите о том, что вам известны все детали перемещения колонны Борга… Вы полностью доверяете своему источнику?
Моравец раскурил сигару. Источник информации был абсолютно надежен. Дело в том, что штандартенфюрер Шонеберг поддерживал постоянную связь с Берлином. В Германии использовались шифровальные машины модели «Энигма», разработанной доктором Артуром Шербиусом на основе патента изобретателя Хуго Коха. Неудобством «Энигм» была невозможность печати текста, вследствие чего для работы с ней требовалось три человека: один вводил текст, другой считывал зашифрованный текст, а третий его записывал. Шведская фирма «Крипто АГ» выпускала шифровальные машины более компактные, причем сразу печатающие зашифрованный текст, поэтому с ней работал только один оператор. В 1935 году французы закупили пять тысяч шифраторов «С-36» фирмы «Крипто АГ», часть из которых после поражения Франции в 1940 году попала к немцам. Одной из этих машин и пользовался Шонеберг. В свое время МИ-6 удалось получить экземпляр такой же шифровальной машины. Люди из МИ-8 (криптоаналитический отдел разведуправления военного министерства) связались с владельцем «Крипто АГ» Борисом Хагелином, который с готовностью консультировал британских криптоаналитиков. И теперь Моравец без труда читал все перехваченные шифровки ничего не подозревавшего Шонеберга. Поэтому он с уверенностью сказал:
— Абсолютно! На мой взгляд, вероятность успешного завершения операции — процентов восемьдесят.
— Вы имеете в виду захват и отправку объекта? — уточнил Желязны. — А как насчет нашей эвакуации?
Моравец пожевал губами.
— Вы же знаете, капитан, что эвакуация всегда является наиболее сложным моментом. Поэтому скажем так: пятьдесят на пятьдесят… Fifty-fifty[1], как говорят наши американские коллеги.
— Довольно оптимистичный прогноз! — заметил капитан Желязны. — Обычно мы не имели и таких шансов на успех.
— Ну что же! Вполне справедливое замечание! — согласился Моравец. — Но вас явно беспокоит что-то другое.
— Это верно, — согласился Желязны. — В моей группе наших коммандос будет девятнадцать, включая меня. Плюс американец. Сколько будет у Хаммонда?
— Двадцать один.
— Итого сорок один! — подытожил Желязны. — Скажите, господин полковник, а мы имеем опыт десантирования столь крупных групп?
Моравец помолчал, раскуривая сигару. За время войны под его руководством отдел подготовил к заброске при помощи англичан свыше трехсот чешских коммандос. На территорию Чехии и Словакии было выброшено девяносто шесть человек, которые провели тридцать три операции. Группа «Циклоп» должна была провести тридцать четвертую и, — как полагал полковник, — последнюю операцию в этой войне.
Сброшенные парашютисты осуществляли разведку, оказывали организационно-техническую помощь подпольщикам и партизанам, выполняли функции курьеров и проводили специальные акции. Наиболее известной акцией явилась ликвидация исполнявшего обязанности имперского протектора Чехии и Моравии обергруппенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха в мае 1942 года.
Успех этой акции обошелся очень дорого как местным жителям, так и чешским коммандос. Тысячи мирных жителей в порядке мести за убийство Гейдриха были расстреляны, брошены в тюрьмы и концлагеря. Гестапо ликвидировало множество подпольных групп Сопротивления. Чешская разведка в ходе репрессий полностью потеряла четыре заброшенные в протекторат разведывательные группы: «Силвер А», «Силвер Б», «Аут дистанс» и «Антропоид». Потери весьма тяжелые, особенно если учесть, что ликвидация Гейдриха являлась непосредственной задачей только для группы «Антропоид». Стоила ли смерть видного эсэсовца таких жертв и резкого ослабления разведывательной работы? Моравец даже спустя три года не мог с уверенностью ответить на этот вопрос. Похоже, что для англичан и американцев Борг тоже представлял большую ценность, раз из-за него разыгрался такой сыр-бор под конец войны! Оправдано ли отправлять людей практически на верную смерть ради какого-то немецкого профессора, когда до краха германского рейха оставались считанные недели? Да куда он денется, этот профессор?!