— А какова судьба профессора Борга? — задал наконец Сталин вопрос, которого Кузнецов так ждал и боялся. Кузнецов сглотнул слюну и ответил:
— Неизвестна, товарищ Сталин. Однако мы предполагаем, что Рогов все-таки захватил колонну с Боргом, иначе он не стал бы принимать бой и сумел бы уйти от преследования: Рогов опытный разведчик, он успешно провел несколько сложных операций. Но пока мы можем лишь предполагать.
Кузнецов приготовился доложить о плане мероприятий по поиску группы «Гром» и злополучного профессора Борга, но Сталин неожиданно поднялся из-за стола, подошел к окну и медленно, с расстановкой произнес:
— Советские ученые и инженеры оказались все-таки лучше немецких. И убедительным доказательством этого являются наши войска, штурмующие в центре Германии последний оплот Гитлера. Что значит немецкий профессор по сравнению с мощью советского промышленного и научного потенциала?
Кузнецов еле сдержал вздох облегчения: Сталина больше не интересует профессор Борг.
Сталин подошел к столу, отпил глоток чая из стакана и сказал, заканчивая разговор:
— И все-таки надо выяснить судьбу группы «Гром». Если они сражались до конца и не сдались в плен, представьте их к наградам. Всех. Пусть даже посмертно.
Кузнецов понял: Сталин боится, что выжившие бойцы попадут к американцам и американцы узнают то, что знать им не следует. Но что делать? Посылать еще одну группу?
Сталин несколько минут наслаждался смятением Кузнецова, потом добавил:
— Да, товарищ Кузнецов, это надо выяснить. Но не сейчас. Скоро наши войска займут этот район. Эйзенхауэр, в строгом соответствии с договоренностями, уже остановил наступление армии Паттона в Чехии. Как только наши войска окажутся в том районе, вы все выясните и доложите.
А что Грег и Рогов? Они проверили караулы и сейчас спали мертвым сном. Они не знали, что их уже занесли в списки безвозвратных потерь и в Вашингтоне, и в Лондоне, и в Москве.
Глава 14
Иржи Прохазка, он же Кралик, он же Новак, он же агент УСС «Лис», он же агент МИ-6 «Динозавр», он же агент ГРУ «Кучер»… Кто же он был на самом деле?
Иржи Прохазка родился в семье мелкого банковского служащего, делавшего свою карьеру упорным трудом. К началу Первой мировой войны Ксаверий Прохазка дорос до должности управляющего и вполне мог бы достойно закончить свои дни на приличной пенсии, но… Кто знает, как он закончит свои дни? Кто знает, на что подвигнут его на старости лет доселе дремавшие гены? Ксаверия Прохазку гены сподвигли на реализацию внезапно вспыхнувшего желания: намазать на свой солидный пенсионный бутерброд с маслом еще и толстый слой черной икры. Он проделал рискованную и хитроумную операцию, целью которой было если и не встать в одну шеренгу с Ротшильдом, то хотя бы непосредственно за ним. Как это часто бывает, хитроумная комбинация всплыла из-за нелепой и досадной случайности, подробности которой остались в тайне: а банки умеют хранить свои тайны. Известно только то, что все-таки просочилось в прессу: когда совет директоров пригласил Прохазку для дачи объяснений по поводу странного движения капиталов, осуществляемого по его инициативе, Прохазка вышиб себе мозги из старого револьвера в собственном кабинете. Скандала удалось избежать, и благодарное руководство банка похоронило незадачливого мошенника за свой (то есть вкладчиков) счет. Впрочем, на том «благодарность» и закончилась. Вдова с сыном-подростком осталась без средств к существованию.
По счастью для вдовы, заботу о ней и сыне взял на себя ее брат, преуспевающий инженер. Он отправил их в Швейцарию, где мать Иржи поправила пошатнувшееся после трагической смерти мужа здоровье, а Иржи продолжил обучение. Но идиллия длилась недолго: грянула война.
Молодой Иржи Прохазка остался равнодушен к густой атмосфере патриотизма и милитаристского задора, окутавшей Европу. Этот мир уже обманул его, и он не ждал от него ничего хорошего. Его дядя тоже не испытывал энтузиазма. Как добропорядочный чех, он не понимал, почему чехи должны сражаться с русскими за Австро-Венгрию. Пусть немцы и венгры воюют, ведь это их империя, черт возьми!
Между тем лишения военного времени привели к обмелению денежного ручейка дядиной помощи. Будь мирное время, то можно не сомневаться, что дядя оказал бы племяннику более солидную материальную поддержку. Но война сделала свое дело: ручеек превратился в редкую капель, и денег отчаянно не хватало даже на ту более чем скромную жизнь, которую вели Иржи и его мать. Мать и сын перебивались в Швейцарии случайными заработками. В довершение всего дядя скоропостижно скончался. Не выдержав смерти любимого брата, мать Иржи слегла от разом обострившихся болезней и вскоре тоже умерла.
Не чураясь любой работы, Иржи скопил немного денег и поехал учиться в Англию. Почему в Англию? Кто-то из знакомых пообещал ему трудоустройство, и Иржи рассчитывал, что сможет и работать и учиться. Он отличался редким упорством и через несколько лет вернулся на родину дипломированным инженером. Он разыскал старых друзей дяди, рассчитывая, что они помогут ему устроиться на работу по специальности. Ему повезло: владелец крупного завода Генрих Бауэр пообещал ему солидную должность. Окрыленный надеждами и полный наполеоновских планов молодой инженер Прохазка переступил порог роскошного кабинета своего нового босса.
Кабинет поразил Иржи не столько в меру роскошной и солидной обстановкой, сколько тем, как с ней обращались. На тонкой кожаной обивке огромных кресел там и сям виднелись пятна непонятного происхождения; изящный инкрустированный столик, на котором в иные годы стояли коробка сигар и бутылка дорогого коньяка, был уставлен грязной посудой саксонского фарфора. Та же посуда громоздилась на столе для совещаний, а гигантских размеров письменный стол красного дерева пестрел выжженными пятнами.
Увидев Прохазку, Бауэр сделал попытку встать и выйти из-за стола, но оказался явно неспособен воплотить в жизнь свой замысел. Увидев затруднения своего нового босса, Прохазка решительными шагами подошел к столу и представился:
— Прохазка Иржи, дипломированный инженер.
Бауэр положил дымящийся сигарный окурок прямо на стол и пожал руку своему новому сотруднику. Прохазка тут же догадался о происхождении ожогов на столе и несколько приуныл. Бауэр производил впечатление не владельца крупного завода, а спившегося провинциального учителя: засаленная тройка с невообразимо грязным галстуком, свисавшим поверх засыпанного сигарным пеплом и покрытого богатой коллекцией пятен жилета. При этом он источал сложный запах хороших сигар, убойного перегара и еще того непередаваемого аромата, которым отличается помойка, не вывозившаяся жарким летом минимум неделю. Короче, дела явно шли не блестяще. Однако Прохазка не показал своего разочарования. Он молодой, энергичный, напористый! Он все наладит! Бауэр, как выяснилось, тоже возлагал на него большие надежды и сразу предложил ему должность своего заместителя и главного инженера.
— А пойдут дела, и в компаньоны возьму! — пообещал Бауэр.
Прохазка воспрянул духом.
— Когда я могу осмотреть предприятие? — деловито осведомился он.
— Да хоть сейчас! — с готовностью отозвался Бауэр. Ему наконец удалось встать из-за стола, он обнял Прохазку за плечи, подвел его к огромной, во всю стену шторе и торжественно сказал:
— Смотри!
Бауэр дернул шнур, штора отъехала, подняв в воздух облако пыли. За шторой оказалось большое окно, за которым открывался превосходный вид на заводские корпуса.
— Хорошая звукоизоляция, — одобрил Прохазка. — Абсолютно не слышно шума станков.
— Станков? — усмехнулся Бауэр. — Разрази меня гром, если на этом заводе работает хоть один станок! А видел бы ты, сынок, как тут все крутилось и вертелось во время войны! Я делал авиационные двигатели, я делал самолеты, которые взлетали и отправлялись на фронт прямо с заводского аэродрома. Вон там, в поле… видишь огромный котлован? Там я собирался строить нефтеперегонный завод. Я хотел построить настоящий авиагород! Я вложил в него все! А проклятая монархия проиграла войну и развалилась. А мне никто не дает кредитов: чешское правительство ждет, пока старый немец Бауэр помрет, и тогда преспокойно национализирует мой завод. Проклятые чешские свиньи!