Выбрать главу

Михаил ШЕСТЕРИКОВ

КОЛОС

Стихотворения из сборника «Колос» (1970)

* * *

Всю силу сердца, что дала Ему не жадная природа, Он отдал делу. А дела Бессмертны в памяти народа.
Пойдут они из рода в род, Их дали времени не скроют: Народ бессмертен. И народ Дает бессмертие герою.

* * *

Выветривает время имена, Стирает даты, яркие когда-то. Историей становится война, Уходим в книги мы, ее солдаты.
Все взвесила ученая рука. Живых примет от нас осталось мало. Мы в книжках всего-навсего войска Таких-то и таких-то генералов.
Нам не везут ни курево, ни щи, Ни шапки, ни обмотки, ни патроны, Да и зачем? Мы в книгах лишь клещи, Лишь клинья, лишь пунктиры обороны.
И трудно мне, и одиноко мне На тихой, подытоженной войне — На схемах и листах ее добротных Искать свою Среди частей пехотных.
Бредешь-бредешь — и вдруг тебе мелькнет Знакомая речушка иль высотка, И вспыхнет в памяти наш третий взвод И рыжий чуб сержанта-одногодка.
И закипят на сердце имена, И загрохочут, и застонут даты… Историей становится война, Уходим в книги мы, ее солдаты.

ЛЕС

Глядя на встревоженные стаи, Что на юг поднимутся вот-вот, Роща тоже силы собирает, Тоже припасается в отлет. Миллионы листиков, как крылья, Рвутся в небо — в путь далекий свой; Кажется: еще одно усилье, И она взовьется над землей.
Но его как раз и не хватает!.. Дуэт осени сырая мгла. Облетают листья, облетают С рощи, С ослабевшего крыла.
Голая она стоит и ропщет, И над ней уже ленивый снег… Роща, роща! Трепетная роща, Птица, в землю вросшая навек!

* * *

Как тихо в роще осени твоей! Пропали птицы. Отсверкали грозы. Под синим пологом погожих дней Застыли желтые, как мед, березы.
И в этой хрупкой золотой тиши Лишь тихо-тихо цвинькает синица, Покой уравновешенной души Не нарушает Вежливая птица.
И надо мной синеют небеса, А солнце катит огненное сито. И желтой осени моей краса Давным-давно оборвана, обита.
И я слежу с тревогой за тобой, Свою судьбу имея на примете: Есть беспощадный ветер — Листовой, — Вдруг и к тебе ворвется этот ветер.

* * *

Не Волга я, ты не Ока, Но я река и ты река, За нашими плечами дали. Сквозь растоянья, сквозь века, Ища друг друга, мы плутали.
А жизнь плела свои дела, Она нам усмехнулась грустно: Уперла в скалы наши русла, И вновь надолго развела.
Течем спокойные снаружи, Боль в синих тростниках тая. Все дальше от меня, Все глуше Твоя певучая струя.
Но что нам дали и века? Мы из любого далека Пробьемся, встретимся — мы реки, Как с Волгой встретилась Ока; И вместе потечем навеки — Одна вода, одна река!

* * *

Не светит ни одна звезда, В полночных тучах пропадая; В кромешной тьме идет вода, Тяжелая, как нефть, Слепая.
И вдруг в отверстия, Как в пропасти, Срывается Ее поток; И волны, Падая на лопасти, Дают молниеносный ток.
Еще вдали, меж берегами Плывут те волны в черноту; А ток уж здесь: Он фонарями, Сияя, светит на мосту.
И удивляться не умея, Вода пройдет между камней; И зрячий свет, рожденный ею, В пучине Отразит своей.

* * *

О смерти Некогда мне думать: Я весь в заботе молодой. Я рты сухие Каракумов Пою бессмертною водой.
Стада лесов гоню в пустыни, В глухие, черные пески. Я поселяю жизнь, Где ныне Безбрежья нежилой тоски.
Я смутные смиряю смерчи И песней радую зарю. Когда же думать мне о смерти, Коль я живой И жизнь творю!

* * *

Про меня говорят иные, Плугом борозду развалив: — Это ж яблоки земляные, Золотой полевой нелив.
И мне должное воздавая, Валят в подпол за возом воз. Я еда круглогодовая И готовлюсь на всякий спрос.
Где меня, в какой пище нету? И в супы иду, и в рагу, И в окрошку, и в винегреты, И начинкою к пирогу.
Я гожусь на крахмал и к чаю, При нужде заменяя мед; Даже спирт в себе заключаю, Рюмку выпьешь — и дух займет.
Я везде расту, во всем мире, Мной довольны и стар и мал: Кто картошку не ел в мундире, Кожурою в соль не макал?
И под тихий свист коростеля Я в походных пекусь кострах. У кого они не хрустели, Мои корочки, на зубах?
А когда голод скулы сводит, Я гожусь для черного дня. Потому с давних пор в народе Вторым хлебом зовут меня.

* * *

Третий день воюет человек: Третий день Летит на город снег.
Мертвый, Он заносит все подряд. Устают колеса, вязнут ноги. Но его бульдозеры теснят, Давят, жмут к обочинам дороги.
Даже ночью — несмотря на тьму — Бой ведут железные солдаты. И берут, берут из куч зиму Загребущие автогопаты.
Нарастили кузова машин Свежими досками на аршин. В них изрубленного снега горки, Их везут куда-то на задворки.
Третий день Летит на город снег, Третий день с ним бьется человек.

БАЛЛАДА О СОЛДАТЕ

1

Плыла луна над горбами Карпат, Светлила в Дунае воду, Когда из могилы встал солдат, В которой лежал три года.
Ладонью крошки земли отряхнул С солдатских волос коротких. И на здоровье трижды чихнул И выбил пыль из пилотки.
В ночной тишине пропел петух. И вздрогнул солдат и подумал вслух: — Чего я торчал в могиле? Живого, видно, зарыли.
Его освежил густой ветерок, Пропахший лесом карпатским. Солдат лостоял — и пошел на восток Широким шагом солдатским.
Шагал солдат под небом чужим, И наши дороги мерял, И в то, что лежал в земле живым И встал из могилы, — Не верил.

2

Июль не жалел для земли тепла, Намыливал воину спину. И вот на выходе из села Его догнала машина.
Шофер молодецки затормозил: — Садись в кабину, служивый! И, снова пыль заклубив, спросил: — Ну, живы? — Выходит, — живы.