Фэрри не смог оставаться в стороне, когда одному из его новых друзей что-то явно угрожает, пусть и непонятно, что именно! Он метнулся между Саймоном и порталом и гавкнул:
— А н-ну, брысь! Куда лезешь?
— Анубис? — снизу вверх неуверенно присмотрелся к нему самый первый. Остальные тоже привстали, пытаясь рассмотреть происходящее через головы впереди… лежащих.
— Р-р-ра-а? — осведомился Фэрри, склонил голову на бок, шагнул поближе и наклонился, пытаясь расслышать этот шёпот.
— Анубис! Анубис! Ра! Амон-Ра! Анубис! — взвыли египтяне в ужасе и бросились прочь. Через миг об их присутствии напоминал только изрытый десятками ног песок чужого мира.
— Э-эй! Ну-у, вот куда же ж вот вы же? — попытался позвать их обратно заинтригованный Саймон, и даже, сильно согнувшись, заглянул в портал, но там, кроме песка, ничего вокруг не было. — Не, ну-у так не интересно, — закапризничал он. — Дай-ка я щас… — он ткнул в пару кнопок инфора, пейзаж в раме портала смазался, побежал вниз, потёк полосами, потом застыл.
Здесь были предрассветные сумерки.
Сельва ещё спала, но жрец уже заканчивал приготовления. Девушка, опоенная настойкой грибов, уже лежала на алтаре, всё шло, как надо, чтобы с первым лучом солнца… И вдруг в десяти шагах от алтаря вспыхнуло это безобразие. А в нём…
— О! Это, наверно, местный царь? — склонил на бок голову Фэрри чисто собачьим жестом повышенного внимания.
— Хе, царь! Кудлат больно! — хмыкнул Донни, заглядывая сбоку в портал. Не сидеть же в укрытии, когда все уже вылезли, да ещё и весь обзор спинами перекрыли. Увековечивать-то что, если ничего, кроме спин не видно? Спины? За бруствером у рычага отключения остался только клюющий носом Роган.
— Не-е, — помотал головой Ри. — Эт жрец. Чей-то. А эт жертва, ага. Он её сейчас — чик, девицу эту! И сё-о, — развёл он руками.
— Чё — сё-о? — не понял Саймон.
— Ну, чик, — провёл рукой по горлу Ри. — И ку-ку! — и пьяно заржал. Жрец дикими глазами смотрел на этих наглецов, вмешивающихся в великое таинство, да ещё и обсуждающих бесцеремонно его будущие действия. И паскудно хихикающих при этом! Он уже набрал воздуху, чтобы позвать младших жрецов на подмогу, но Саймон успел первым.
— Ах ты, козёл кудлатый! — заревел он и вломился в портал, еле протиснувшись в него со своими тремя метрами росту. Жрец только вякнул потерянно, когда шестипалая лапища сгребла его за парадное облачение и принялась трясти, как грушу. Ритуальные заколки, пряжки и прочая священная дребедень сыпалась с него, как странные плоды со странного дерева. Урожай был богат.
— Я ть-те покажу «Сё-о», коза патлатая! Рази можно девочек обижать? Извращенец! Надо те девочку, так приценись вежливо, почём в час, а не «Сё-о»! А ну, повторяй быстро, пока я ть-те, скот липкий, попку потливую не надрал: даруй днесь радость и счастье нам с девицею оной, Любо-бог, Колец Кователь! Я ть-тя научу девиц почитать и богов славить!
Отсветы зарождающегося дня упали зелёной бронзовой патиной на встопорщенную от злости чешую Саймона. Будто короной зелёных перьев было обрамлено его чешуйчатое лицо. Жрец сопротивляться даже не пытался, свисал мятой тряпочкой. Чтобы вот так, без всякой просьбы, приходили боги в мир людей — такого ещё не бывало. Видимо, случились какие-то перестановки там, в божественных сферах, произошла смена власти, и новые боги пришли утвердить своё господство. А это, конечно, боги, не бывает таких людей! Прямо, змей в зелёных перьях! Вон, прямо сверкает весь! И кто такой жрец, чтобы спорить с богами? Но что-то же надо делать? Попробовать повторить слова незнакомого языка? Наверно, именно этого от него и добивается этот новый бог? Точно, это имена новых богов! Как это они говорили? И жрец, клацая зубами от страха и от тряски, забормотал то и так, как сумел понять и расслышать:
— Кетцалькоатль, Тескатлипока, Кетцалькоатль…
— Во-от, правильные боги — они всегда эту… тропку к сердцу про… это… натворят! — обрадовался Саймон. — Щас я тебе про остальных расскажу!
— Саймон, угомонись! — похлопал его Дон по ноге — выше было не достать. — Это не наш мир и не наши боги. И девице этой уже не помочь, она так обдолбана, что всё равно вот-вот помрёт. Пошли давай отсюда. Вон там к нему на подмогу целое стадо народу бежит. Ты подраться хочешь? Тогда пульт отдай, вдруг в драке покурочишь! Может, ты тут и останешься? Станешь их новым богом, будешь их учить, лечить… от категорического поноса и спонтанного поседения, обуяющих паству при явлении учителя, — брезгливо поморщился он, двумя пальцами поднимая прядь иссиня чёрных волос на бессильно поникшей голове отчаявшегося жреца. Волосы на глазах становились сивыми.