Перворождённых Лья тоже успешно нейтрализовала. Под её чутким руководством и при помощи Артёма они обзавелись целым табуном лошадей, как Артём сказал — арабских скакунов, и теперь радостно над ними квохтали, забыв обо всём остальном Мире. И слава Жнецу, извини, Саймон, так они наиболее безобидны!
Та же Лья быстренько убедила Дэрри, что живым драконом быть намного лучше, чем мёртвым эльфом, и тот стал зелёным, как и можно было уже предвидеть. Ни отцу, ни Квали, а главное — маме о своём оживлении он ещё не сообщил, и в ближайшем будущем не собирался, а Дон его в этом поддержал. Зачем смущать умы лишней информацией? Отрегулировал свой вид под вампира, скрыл глаза под очками, и пока вопросов ни у кого не возникло. А из Льи получился яркий голубой дракон с серебряными блёсками внутри тела, как первые звёзды в вечернем небе. Ри воспринял это стоически. Привык, наверно. С блёстками, так с блёсками. Не в цветочек, и на том спасибо. С вами, безбашенными, чего угодно ожидать можно, от ягодок до розовых поросяток… Зато Лиса, впервые увидев Мастера Корнэла женщиной, классически похлопала глазами и изрекла ставшее сакраментальным: «Не бывает!». Все очень смеялись. А вот Лайм для Дона был теперь потерян, это Дон понял в первый же момент. Да и ладно, не проблема! Это ж Лья! Для неё не жалко! Но Лайм чего-то затормозил и засомневался. Увидев смятение на знакомом лице, Дон чуть не расхихикался, но вовремя себя окоротил. Подошёл сзади и прошептал на ухо:
— Прекрасный выбор!
Лайм нервно дёрнулся, попытался обернуться и что-то возразить, но Дон был неумолим:
— Сам страдал, что у меня жена, и нехорошо тайком, и так далее. Упустишь Лью — уважать перестану, напрочь. Учти, в прошлом она человек, а в настоящем аж целый Мастер Мечей! Вперёд, Рука Короны! — Лайм сыграл бровями и посмотрел на Лью с новым интересом. И пошёл вперёд. Его знаки внимания — отличные парные мечи с заклинанием самозаточки — Лья приняла вполне благосклонно. А то! Уж Лайм-то знает, что предложить прекрасной райе, чтобы сделать ей приятное! Вот к кому бы ещё Саймона и Дэрри приткнуть? Ничего, дело наживное. А Фэрри подождёт, маленький ещё. В смысле — как дракон. Единственный оранжевый, Саймон не в счёт, он золотой. А Ри уже и не напрягался. Дракон и дракон, и слава Выси бескрайней, а цвет — а что цвет? Какая, в сущности, разница? Ну, да, и его обратили, а как иначе? В свой мир возвращаться Фэрри отказался наотрез, и что бы он делал в их мире с собачьей внешностью? А если ещё Перворождённым, обойди Жнец, на глаза попадётся — совсем караул. Лиса поговорила с ним и заявила, что Фэрри — хороший человек. Свой. Наш. Она и без Видения сказать может.
— Вообще-то, не человек, — поправил Дон.
— Вот уж нет! Вот уж какой он нечеловек — я, как раз, не знаю. Может на нечеловечий взгляд он вообще моральный урод и преступник. А человек вполне хороший, — упёрлась Лиса.
— Ага-ага, страшно спросить: а что оно такое-то — «хороший человек»? — прицепился Роган. — Это, знаешь, понятие спорное! Вот попросит тебя кто-то, причём, именно человек, ни эльфу ни вампиру одалживаться и в голову не придёт! И ты ему прошеное дашь или сделаешь — это хорошо?
— Ну-у, да-а…
— Ага-ага! Только в следующий раз он уже не будет думать, как сделать самому, он просить пойдёт! Тебя. Или ещё кого. Так и будет клянчить каждый раз, оно ж проще, чем самому справляться! И как? Добро ты ему сделала? Или зло? И кто тогда хороший? Ты? Он? Ага!
— Ну, хотя бы, тот, кому не доставляет удовольствия делать пакости окружающим, — подбоченилась Лиса.
— Ну уж, нет уж! — возмутился Роган. — Пакости, значит, делать можно, но если без удовольствия, так всё в порядке, что ли? Вот уж тут уж вылезет вопрос, что считать пакостями! Тут уж у всех своё понимание, ага-ага! Вот сделает он что-то, и что? Мало того, что люди все разные, а уж что для эльфа пакость — для вампира вообще счастье! А человек один и тот же! Ага?