— Ты им должен? — задрал брови Дон.
— Да кой должен, — поморщился Артём. — Шпана это. Нас ограбить пытаются, только и всего. И избить, если возражать будем. А я буду.
— А-а, бандиты, — понял Дон и с интересом стал оглядывать троицу. Бандиты мира Земля… не впечатляли.
— Ты чё, Котик, ослеп? Какая ж это баба? Нерусский просто, — отозвался один из троицы.
— Дык… ещё лучше! Гринов поди полный карман! Гони хрусты, сявка, чё тормозишь? И мотайте, пока мы добрые!
— Скажи им, что я здесь отдыхаю, поэтому они могут уйти, — негромко сказал Дон, окончательно утратив интерес к представителям преступности другого мира.
— Мужики, мой друг не любит убивать. Шли бы вы лучше… — вяло посоветовал Артём. Сказать-то можно, а толку? Уйдут такие, как же…
— Вы чё, не поняли? Чингиз, они не поняли! Объясни им, да? Вы, пидоры, щас всё поймёте, как…..ть и…..ть!
Дон, задумчиво склонив голову набок, оценивающе взглянул на Артёма, пытаясь представить себе, каким образом можно выполнить предложенную отморозком композицию, Артём даже слегка покраснел — от стыда за соотечественников. А ждановский шкаф, по недоразумению обзаведшийся человеческими ногами, подобием головы и прозвищем Чингиз, начал уже неуклонное продвижение в их сторону.
— Да ругается он так, — объяснил Артём, наскоро разминая руки и дрыгая ногой для расслабления мышц перед дракой. А что придётся драться, сомнений уже не было. Бежать бесполезно, догонят — и всё равно будет драка, только ещё и противно на себя будет, что убегал. Дон отметил его приготовления.
— Они настолько опасны? — быстро спросил он, внимательно отслеживая скорость перемещения шкафа. Артём только кивнул. — Для всех? — уточнил Дон. Артём опять кивнул. — А-а. Ага, — понял Дон. — Подержи, пожалуйста, — сунул он в руку Артёму недоеденное мороженое. Внимательно посмотрел каждому из троицы в глаза. Разочарованно пожал плечами. И трое умерли, не успев понять, что умирают. И Артём не успел ничего заметить. Вот они стояли — а вот уже два тела бьются в агонии на асфальте, а третье Дон заботливо укладывает рядом. Нет, плохо Артёму не стало, на всякое насмотрелся, пока в больнице работал — но как быстро всё произошло! И никаких пируэтов с каким-нибудь неведомо откуда взявшимся мечом. Изящный Донни, невежливо зайдя со спины, изящно свернул им шеи, как цыплятам. Своими изящными руками, больше подходящими музыканту. Артём, когда его в первый раз увидел, так о нём и подумал — музыкант. Пианист. Сухая нервная кисть, пальцы длинные… Бр-р, о чём это он? Нашёл время!
— Ты… пошли быстрее отсюда! — отмер он. — Не дай Бог, кто увидит — потом по судам затаскают! Даже как свидетелей!
— Свидетелей чего? — ухмыльнулся Дон, и трупы исчезли. Остались только три выкидных ножа, два пистолета и какая-то металлическая мелочь вроде пуговиц, пряжек и заклёпок на промытом дождём асфальте. И солнышки фонарей в лужах. И никакой крови, только вонь. Свёрнутая шея — это, всё-таки, не совсем чисто…
— А-а… пространственный карман, да? — догадался Артём. — А потом куда? С собой заберёшь, а там выкинешь?
— Зачем? Преобразую и ассимилирую, — пожал плечами Донни, рассматривая один из ножей. — Кстати, они были даже опаснее, чем ты думал. Я удивлён! Представляешь, мне их даже на взгляд взять не удалось. Я-то думал их вашей страже сдать, но там оказалась полная каша из рефлексов, инстинктов и какой-то химии. Как у весеннего кота, напившегося валерьянки. Да что с тобой? Задним числом испугался? Надеюсь, не меня? «От страха по его юной мускулистой спине поползли юные мускулистые мурашки…» — насмешливо заломив бровь, покосился он на Артёма. Артём нахмурился и засопел. — Не-не, понял-понял, ты не испугался, это просто культурный шок, — засмеялся Дон, задрав руки. — Но этого я тоже не понимаю, ты ведь же тоже не одни овощи ешь? Или это от того, что они могли что-то изредка говорить и претендовали на обладание разумом? Уверяю тебя: претензии были безосновательными. Иллюзия, не более того. И чего добру пропадать? Органика, она органика и есть. А главное — как мясо они вполне безопасны. Это же огнестрел? — покрутил он в руках пистолет. Артём заторможено кивнул. — Значит, ты был прав, друг мой, это самые настоящие преступники. Были. Всё же у вас удивительная линейность мышления, не перестаю удивляться. Маложивущие любят власть, и почему-то всегда напрямую ассоциируют её с силой, а ведь это не всегда так, — он заметил непонимание на лице Артёма и укоризненно покачал головой: — Ну, не разочаровывай меня, мой трепетный. Власть, конечно — сила, но сила далеко не всегда — власть. Вот и эти решили, что сила огнестрела даёт им власть над окружающими. И ошиблись. А, стало быть, туда им и дорога, — заключил Дон, сгребая ногой весь металл в кучу. Лёгкое «Разделение» превратило её в металлическую пыль, проржавевшую на глазах. — Ну вот, почти растаяло, — всерьёз огорчился Дон, отобрав у Артёма остатки своей «Пьяной вишни».