— На производстве? Страховка есть? — она тоже была из них, из не-мёртвых, Берт сразу это понял. И обречённо молчал, сознавая себя полностью в их власти. Но его так никто и не съел. Носферату поняли, что от райна Берта ничего разумного не услышат, поговорили между собой и вызвали кого-то по странному шарообразному устройству. Спустя некоторое время, которое райн Берт провёл в молчании, а вампиры — в бодрой болтовне, в комнату вошёл не слишком опрятный, очень большой и очень недовольный райн лет тридцати, на этот раз — человек. Берт испытал по этому поводу огромное облегчение, как выяснилось — преждевременное.
— Ратушка, душечка! Ну что за ерунда! Я только компоту налил, а ты меня сдёргиваешь! Вот это, что ли? — пробасил он, бесцеремонно ухватил своей лапищей Берта за больную руку и стал разглядывать, близоруко прищурившись. — Так это фигня, простите за выражение! Кто кровь заговаривал? Вы? Ну и зализали бы заодно! Что? — кухонный вампир что-то негромко объяснил этому райну на ухо. — Ах, во-от оно что! — страшно обрадовался тот и принялся с нахальным и нескрываемым интересом разглядывать райна Берта, как какую-то невиданную зверюшку. Совсем, как та девчонка в саду! Даже хуже! Та хоть жалела, а этот так смотрит, будто Берт и не живое существо вовсе, а вещь, интересная диковинка! Объект для изучения! Берт попытался раздосадовано выдернуть свою руку, но хватка оказалась удивительно крепкой. — Ну-ну, — хмыкнул этот наглец, — не надо так нервничать, всё будет в порядке! Вот так: р-раз — и всё! — одной лапой он повернул руку Берта раной вверх, другой медленно провёл над ней, даже не прикасаясь. На мгновение опять стало больно, очень больно — и всё кончилось. Берт с изумлением таращился на свою кисть: на пальцах больше не было ран, только розовая, как у младенца, кожа, и тонюсенькие, как лепестки, прозрачные ноготки. Маг довольно хмыкнул, глядя на его реакцию, похлопал ободряюще по плечу и пошёл к выходу, бросив на прощанье: — Ратушка, душенька, хоть полчасика меня не дёргай, ладно? Очень кушать хочется! Райнэ! — небрежно поклонился он, хлопнув рукой себя по плечу, и ушёл уже совсем, не дав себе труда закрыть за собою дверь. Оба носферату проводили его почтительными поклонами и восхищёнными взглядами.
— Вам повезло, что он сегодня дежурит, райнэ! Ученик самого Мастера Рогана! — с глубоким уважением в голосе сказала вампирша. — Видите, как быстро! После того, как мастер Роган от нас ушёл, он самый лучший целитель!
Они откланялись и вернулись на кухню. Райн Берт всё ещё был вял и заторможен, и когда носферату заботливо предложил ему пройти к себе и отлежаться, а то что-то он плохо выглядит, так же заторможенно кивнул и ушёл в свою комнату, едва сообразив, куда идти и чудом не вломившись в соседнюю дверь. В голове царила звенящая пустота. «Взяли бы, да зализали!», отдавались у него в ушах слова «ученика самого Мастера Рогана». Зализали, зализали… Как само собой разумеющееся… Господь всемогущий, да что же это творится здесь?
Только через час он, наконец, пришёл в себя и смог думать более-менее связно. И первое, о чём он подумал — он так и не поблагодарил этого носферату, как же его имя, как он себя назвал? Он нежить, да, безусловно, но руку он Берту спас. Хоть и не… зализал. А почему, кстати? Чем этой нежити не пришлась по вкусу его рука? Райн Берт нервно хмыкнул нелепости своей обиды, решительно встал и пошёл искать своего спасителя. У него было много, очень много вопросов! И, кажется, здесь есть шанс получить на них ответы из первых рук! Да, вера в Господа живёт в душе его, но здесь, кажется, можно не верить, а просто знать, и не дурак же райн Берт, чтобы упустить возможность узнать побольше! О врагах надо знать как можно больше, всё когда-нибудь пригодится. Не в этом Мире, так в другом…
Глава третья
Поговорим?
— Та-ак! Хорошо, завтрак ты проспал, а потом? Ты поел?
— Д-да, тёть Мелисса! Не надо полотенцем!
— Ах, не надо? А что это ты ел, а? Если там всё нетронутое, а? И зачем ты мне врать пытаешься? А? До-он? Какого хрена? Вы мне полный дом детей натащили — ну, фиг с вами, я сготовлю — но вы хоть следите, чтобы они ели! Вон же, зелёные уже, как Лягушонок с перепою! Ну что вы ржёте-то, как не в себя? Не в себе… Тьфу! Чесслово, кролики лучше!
— Хомячки, — всхлипнул от смеха Дэрри.
— Хомячки? — не поняла Лиса. — Н-нет, хомячков… не было у нас хомячков. Крыса была. И выдра. И… Блин, хватит мне зубы заговаривать! Стас, Майя, Ника, Зора — марш обедать! Ещё раз не поедите — разгоню, нафиг! Сидите в Универе своём всё лето! Летать им! Ты жевать сначала научись! Так, а вам что — особое приглашение требуется? О, благословенные райнэ, могу ли я умолять вас… Бег-го-ом! — оба вампира и Роган, давясь от хохота, пошли обедать следом за детьми, подгоняемые полотенцем и безостановочной ворчливой скороговоркой Лисы, в которую просто невозможно было вставить ни одного слова: — Конечно, как же вам уйти-то? Придёт без вас злобный зверь хомяк, схомячит железки ваши драгоценные, как же вы без них жить-то будете?! Вот створожится смесь — сами же потом плеваться будете! Молоко-о вчерашнее, я-айца им не такие! Приходить вовремя надо! И всё будет такое! Так, куд-да?! А ну, руки мыть! Ну и магия, и что? Вот и помой руки после магии! Знаю я вашу магию, костный клей называется. Весь дом мне своей «магией» провоняли! Это ж надо было додуматься: такую пакость на моей плите варить! Да ещё и сжечь! Небось, магия ваша мне кастрюлю не отчистила! Песочком пришлось! Маги великие, тьфу! Только головы детям морочите! Нет, чтобы с мячиком побегать! Лето называется — целыми дням в халупе этой сидят — вон, и не загорели даже. Стас, не давись! Подавишься — ещё дольше выйдет! Майка, жуй нормально! Ну и что, что зубик выпал, а ты жуй на другой стороне! Ника, будешь прыгать на стуле — привяжу! Посмотри на Зору — сидит девочка спокойно и куша… Зора, у тебя совесть есть, а? А маме твоей рассказать, что ты не ешь, а собаку кормишь? Не на-адо? А по-моему так на-адо! Эта проглотина серая и так полведра потрохов слопала! В дверь же еле пролезает, не собака, а не пойми что! Серко! Это уж не Серко, а Жирко. Его даже Ухты всерьёз не воспринимает, спит на нём, как на матрасе, срам смотреть! Так, замолчали и едим, а то щас всех убью вдребезги! Да что ж вы ржёте-то?