— Ты мне мясо дай, а как поджарить — я найду, — сглотнул слюну Роган. — Привет вам, жалкие кровососы! — поприветствовал он Лису и Дона, заходя в пещеру. Лиса фыркнула и нажала на яйцо. Трубочки взвыли особенно гадко.
— Здравствуй, гнусный трупоед. Не надейся на обед: я вампир, а не корова, тело есть, а мяса нет… — привычно отозвался Дон. Потом поднял голову. — Получилось? — сообразил он и выскочил из-за стола. — Ну-ка, ну-ка, покажись-ка! А ничего и не заметно, — разочарованно заключил он, покрутив и разглядев Рогана со всех сторон. — Ты уверен, что сработало? Что-то разницы не видно, как был при… кхм… в общем, так и остался! — Лиса расхихикалась, а Ри только кивнул.
— Ага-ага, свинство какое: стрелочки не заложили и вытачки не отпарили! Ща исправим, благословенный! — огрызнулся Роган, почувствовав себя не особо удачным костюмчиком, который обсуждает капризный заказчик с модным кутюрье. Обидно, блин, когда вся одежда — обрывок шкурки ящерицы вокруг чресел. — Пусти, чудовище, я жрать хочу! Ты хоть досчитал?
— Два раза проверил, — кивнул Дон.
— А я? Я-то когда? — возмутилась Лиса. — Мне, между прочим, к вечеру дома быть надо! К утру, то есть. Местному. Мне Нику приведут. А знаешь, кто? Королева-Мать Тани Рэлиа на-фэйери Лив, — с удовольствием полюбовалась она задумчивостью на лице Ри. Этого она ему не рассказывала. И принялась развивать тему: — Вот она придёт, а нас нету, вот кайф-то будет! Сядет Королева на заднем крыльце корчмы перед запертой дверью, пригорюнится… А я тебе говорю — пригорюнится, Ника у неё целую неделю уже! — отмела возражения Лиса. — От Ники любой пригорюнится! Рэлиа мне тут рассказала: начала с Никой этикетом заниматься. И та вроде слушает, и не возражает даже, а потом — глядь, а они уже обе в саду, и шалаш почти достроен! Как, говорит, такое получилось — сама не знаю! Так папа-то у нас кто, думаю? Чего хихикаешь? Не так, что ли? Вечно ведь меня заморочишь, я и согла-ашаюсь, как дурочка, а потом… Ладно, фиг с вами, валите уж. Но давайте уже побыстрее, а? Скучно мне тут! Книжек нет, даже поговорить не с кем. Вы считали, а этот… — досадливо толкнула она в плечо сидящего в углу неподвижного Йэльфа. — Овощ!
— Лиса, да мы быстренько, — уверил её улыбающийся Дон. — А потом сразу ты — и домой. Там ночь сейчас, времени ещё полно.
— А мы с тобой сейчас мясо жарить будем, — обрадовал Лису Роган. — Ри, где этот твой агрегат? А соль где? Ага-ага…
Второе преображение прошло легче. Дон даже не упал, успел извернуться и приземлиться на ноги. Но ещё на лету коротко охнул и закрыл лицо руками — свет резанул по глазам. А потом сзади охнул Ри. Перед ним, припав на одно колено и закрыв лицо руками, стояло нечто чёрное, как смоль, с торчащим вверх на полметра гребнём белых жёстких волос.
— Ах, ты… так вот оно что! Ты… ты дроу, что ли? — Дон кивнул, не отрывая рук от лица, качнулись волосы. — Так что ж ты не сказал-то? Блин. Так. Это я рассеянный, да?
— Я учёл в расчётах, — качнул головой Дон.
— Да? А почему?.. Ладно, потом. Так. Вспомни свои ощущения, когда ты был вампиром, и продиктуй их телу. Понимаешь, о чём я говорю? Ты это должен помнить. Не можешь не помнить, — уверенно говорил Ри, сам себе не веря. Глаза не поддаются трансформации. Дракон может изобразить телом всё, что придёт ему в голову, но глаза обязательно выдадут его истинную суть. И если у Дона восстановились сверхчувствительные глаза дроу, его родные, как выяснилось, глаза — ходить ему вечно в тёмных очках. Но попробовать-то можно? — Пробуй. Вспоминай и пробуй. А я скажу, если получится. Давай. Нет. Нет. Ещё нет. Вот. Что-то пошло, волосы потемнели. Да. По-моему всё, кожа белая уже. Попробуй. Осторожно.
Дон, не отрывая рук от лица, приоткрыл глаза. Светло. Очень. Но не больно. Он встал и опустил руки. Ри даже отшатнулся. С классически бледного лица вампира смотрели на него сочно-зелёные глаза с вертикальным зрачком. Глаза дракона, но не ле Скайн, не голубых драконов средней полосы. Это были глаза ле Гринэ, зелёных драконов южных островов.
— Но… этого… не может быть… — растерянно сказал Ри.
— Не знаю, о чём ты, но это есть, — насмешливо ухмыльнулся Дон, нагибаясь за одеждой. — Так ты мне сказал? А в чём дело-то? Чем я тебя так поразил, трепетный мой? — у него было прекрасное настроение. А с учётом запаха, доносившегося из-под холма — ещё лучше! Когда-то давно он очень любил жареное мясо! И сейчас он вспомнит прошлое — он будет его жевать, это мясо! Не рвать клыками, а жевать, по-настоящему! И пить он теперь сможет не только молоко или вино! Глупые, всё-таки, эти живые, не ценят они своё тело. Не понимают, что это постоянный источник удовольствия, надо только уметь его находить! Видишь — клёво, дышишь — улёт, жуёшь — кайф, срё… впрочем, иногда это тоже счастье…