Пробуждение Лайма было ужасным. Уложили его вчера в бывшей спальне Лисы. Ри пришлось что-то такое наколдовать с кроватью, чтобы сделать длиннее, иначе Лайм не помещался.
Все мышцы скулили и вопили, каждая на свой лад. Это называется — вспомним молодость! Так бывало когда-то после тренировок, когда он ещё только учился на мечника — и вот, пожалуйста, опять! И единственный способ избавиться от боли — продолжить тренировки, это он помнил. Магия, конечно, помогает изрядно, поэтому он и не плачет от боли при каждом движении, но полностью снять боль не может даже магия. Да ещё и Дон ночью… Лицо против воли расплылось в шкодную улыбку. Так, для начала надо встать. Тапки какие-нибудь… не-е, лучше босиком. Ноги и так заплетаются, а в тапках и вообще навернуться пара пустяков.
Вернувшись в комнату, растянулся на постели со стоном облегчения. Вот он, кайф всей жизни — горизонталь. Дожил, блин! До туалета по стеночке — позорище! Всё болит, впору Рогана этого просить портал в задницу, как кормлецу, вставить! Кстати, о заднице — жрать хочется! Вспомнил запах вчерашних котлет и чуть слюной не захлебнулся. Да не вспомнил, тут и сейчас ими пахнет! Он завертел головой — и понял, откуда взялись мысли о котлетах. На тумбочке за изголовьем стояли два тазика — иначе не скажешь, в одном котлеты, в другом варёная картошка, политая маслом и посыпанная укропом и ещё какой-то травой, рядом чайник и чашка. Лайм даже заурчал. Опять вставать? А вот фигушки! Подтянул скулящие ноги, перевесился через изголовье и стал набивать живот. Мышцы шеи и челюсти тоже ныли, но голод заставил проигнорировать их страдания, тем более, что всё было мягкое и жевалось легко. Пить компот из носика оказалось очень удобно, пока крышка не свалилась и не стукнула по лбу. Подхватить её Лайм не успел. Кто бы мог подумать, что одна маленькая крышка может наделать столько шуму!
На этот стук и бряк Лиса и пришла, притащила новый чайник с компотом. Тихая какая-то, вся в себе.
— Привет. Ну, как ты? Наелся? — она подняла крышку, составила вместе пустые тазики, в них пустой чайник. Получилось легко, но громоздко, только если к животу двумя руками…
— Привет. Ну-у, пока, вроде, да, — прислушался Лайм к себе. — А кто дома? Дон ушёл уже?
— Ушёл, — понуро кивнула Лиса. — Роган зашёл ещё затемно, часов в шесть, оба и ушли. Роган печати оставил с водным обезболивающим, я тебе в компот кинула, скоро полегче станет. Только они в таком виде с «Источником» не сочетаются, так что, как компот кончится — ты зови, я ещё принесу. Вот тут на столе лички мои, голосовые, без портала, Роган специально налепил. Ломай и зови, — она опять вяло кивнула и пошла к двери.
— О, как! Достижения передовой магии. Раньше таких не было… А жаль… — покрутил Лайм в пальцах сургучную печать.
— Были-были. Ещё в войну изобрели, а потом забыли, Роган в архивах раскопал, чисто случайно. Пользуйся.
— Лиса, мне, правда, неловко. Ты не думай, я свалю от вас скоро, правда! Как ходить смогу, так и…
— Ты о чём? — сморщилась Лиса. — А, ты считаешь, что напряг сильно? Забудь, фигня. Мне… просто плохо. Не физически, как тебе, а… Всё время кажется, что я сделала что-то такое… не надо этого было делать. Не нельзя, а не надо, понимаешь? Будто всю свою жизнь скомкала и выкинула. Счастье, горе — всё в мусор. И мне плохо. Мне жалко, — прижала она к груди чайник. — Знаешь, если бы могла, я бы вот на этом свою жизнь и остановила бы, — сказала она тихо, будто убеждая саму себя.
— Э-э-э, надеюсь, что я тебя не понял, — осторожно сказал Лайм.