— Мужики… вы, это… Извините меня, пожалуйста, — тихо сказал он куда-то в миску с мясом, потом поднял голову и обвёл всех золотыми, так и не поменявшими цвет, глазами. — Я, того… Напугался я сильно. Страшные вы больно, я со страху и… охамел, — все переглянулись, Дон недоверчиво хмыкнул. — Не, реально, чуть не обделался! Вы двое как раз самые страшные были, даром, что мелкие! — повернулся Саймон к Йэльфу. — Вы бы на себя со стороны позырили! Чуваки, это вообще-е! Сначала чуть не сгорел, а тут вы! Когти — во, глаза — во! Я вообще решил, что сплю, что кошмар такой! Ночь, луна и монстры — реально страшно, гадом буду! Я сразу слинять хотел, но магаккум не зарядился, вот я и попал по полной программе, — опять сник он.
— Мага — что? — задрал бровь Донни, но тут же спохватился: — Нет, фиг с тобой, жуй сначала, все нервы своим воем вымотал. Но, как доешь, я тебе мозги выпотрошу. Ты теперь один из нас, так что всё выложишь. Должны же мы знать, с кем связались!
— А вы это…. - сквозь мясо прочавкал Саймон, — вы дневник мой возьмите. Там всё! Он там, в пещере лежит. Такая коробочка, — показал он размер с две ладони. — Если кто сбегает — я настрою.
Спустя час всем всё было ясно. Читали все одновременно, Саймон вывел текст с инфора на воздушный экран. Скрывать что-то о себе он счёл просто глупым. Ребята, по всему видать, конкретные, в голову к нему, как к себе домой залезли, если сказали, что выпотрошат — значит, выпотрошат. И смысл пытаться что-то там утаивать? И как?
— Мы тебя сильно расстроили, — коротко взглянул Йэльф на Саймона. — Всё ещё сердишься? — тот неопределённо передёрнул плечами. — Мы изменились, Саймон, правда…
— Дед, ну, ты… — поморщился Дон. — Кому что, а белочке орешки. Давай, ты это потом выяснишь? Есть масса более важных вопросов, тебе не кажется?
— Ой, да что ты? А мне именно это важно, понимаешь? — завёлся Йэльф. — Это мой отец, хоть и не совсем… всё равно отец! И мне важно, как он ко мне относится! Вот у тебя отец…
— Моего отца я видел два раза в жизни! — с улыбкой холодного бешенства сообщил Дон. — Издали. И это была отнюдь не его инициатива. Сомневаюсь, что его хоть как-то интересовал факт моего существования. Всё? — Йэльф, никогда не видавший Дона в таком немыслимом для вампира состоянии, растерянно кивнул. — Замечательно. А то мне начинает казаться, что жизнь не пошла тебе на пользу. Идеи, как у Перворождённого. И это не радует, знаешь ли.
— Так, уже полаялись? Вот нельзя вас одних оставлять! — На песок из портала вывалилась груда барахла, в портале стояли Лайм и Лиса. Только сейчас стало видно, что ночь подошла к концу, брезжил слабый предутренний свет. — Чего это вы? Ящерицу дрессируете? Или делите? Ух ты, красивая, прямо золотая! Где взяли? Чур, мне две чешуйки, я серьги сделаю! Роган, ты что, плакал? Нет? Песок попал? Так пойди промой, воспалится же, что ты сидишь-то? Ну, как хочешь, тогда помогите-ка мне быстренько, Лайм еле стоит. И коробки надо перетаскать, вот у меня тут два бочонка ещё, три корзинки, давайте-давайте, потом доругаетесь! А то мы у Ри всё, что есть, уже сожрали и выпили, совесть-то надо иметь! Давайте, шевелитесь быстрей, я ж еле держу. Площадка-то маленькая, сейчас повалится всё вниз, как потом доставать-то?!
— Я не ящерица! — возмущённо вякнул Саймон. — Я варран!
Лиса подскочила, выбив дробь ногами, и схватилась за сердце.
— Она… Она РАЗГОВАРИВАЕТ! — опасливо показала она пальцем на Саймона. — Вы что, не слышали? Нет? У меня глюки начались? — беспомощно обвела она взглядом остальных. Лайм, Ри и Роган засмеялись, даже Вэйт, испуганно следивший за разгорающейся ссорой, неуверенно улыбнулся
— Это Саймон. Он разумный, — хмуро сообщил подошедший Дон. Ему было неловко за себя. Хорошо ещё, что Лиса и Лайм не слышали его «выступления». Они бы не поняли. Удивительно, как сильно и насколько резко испакостило ему настроение напоминание об отце. Даже Лиса не развеселила. Но пришла вовремя. Ещё бы пара фраз… Ну, да, гормоны, мать их, эндокринная система оживает. Дон вполне понимал причину происходящих с ним изменений, но от этого было не легче. Вампиром быть проще, чесслово. Был бы он вампиром… Да обхихикал бы Йэльфа с его закидонами в сентиментальность, и все дела. А тут озлился, вспылил, чуть не наорал. Интересно, а Лья триста лет назад чувствовала себя так же? Потеря контроля над собой, вспышки гнева, страх. Но Лье это дарило иллюзию жизни и потому нравилось, а Дон был очень собой недоволен. В Руку Короны он пришёл уже вампиром и никогда не испытывал по отношению к бандитам, которых убивал, даже раздражения. Просто их надо было уничтожить — вот и всё, что ж тут раздражаться-то? А с эмоциями неизвестно до чего докатиться можно. До убийства на нервной почве — позорище!