– Не вели казнить, боярин, – пробасил Храбр, глянув в глаза Евпатию, – есть грех. Бес попутал. С женой поругался да и запил… Всё забыл. Только на днях в себя вернулся. Вторую ночь уже без роздыха работаю, а надо – и сегодня спать не буду, но выполню в срок. Не посрамлю кузню нашу перед князем.
Боярин покачал головой, выслушав неожиданную исповедь кузнеца. Но, к удивлению приказчиков, сразу казнить не стал. Кондратий вспомнил в это мгновение, как в прошлой жизни пили даже знакомые офицеры в час размолвки с любимыми женами. А некоторые даже стрелялись из-за этого. Так что тут важно было не перегнуть. Кузнец, похоже, сам себя уже наказал.
– А мечи-то не подведут? – вдруг спросил боярин, разглядев вторую подставку, где рядком были выставлены готовые клинки. И, похоже, попал в точку.
Кузнец словно обиделся. Он бросил остывшую заготовку в огонь, жестом приказав подмастерьям вновь ее разогреть, а сам направился к арсеналу. Взяв жилистой рукой первый попавшийся клинок уже с готовой рукоятью, взмахнул им в воздухе. А затем резким движением рубанул по стоявшей рядом деревянной чурке, служившей подобием стула. Чурка распалась ровно на две части, словно нож вошел в масло. Ни одной щепки не отломилось.
Приказчики удовлетворенно переглянулись между собой. Затем, чтобы усилить впечатление, Храбр извлек откуда-то толстый металлический гвоздь и кинул его на другую деревянную подставку. А затем рубанул и по ней мечом. Меч легко разрубил и металл и чурку на две ровные части.
– И это их еще не точили как следует, – назидательно произнес кузнец и поднес клинок почти к самому лицу боярина, показав лезвие без единой щербинки.
Кондрат бросил взгляд на довольных результатом приказчиков и удовлетворенно кивнул.
– Когда, говоришь, готово будет?
– Завтра к вечеру, – пробасил кузнец, мгновение поколебавшись.
– Добро, – кивнул боярин.
И вдруг, протянув руку, взял меч у кузнеца, ощутив приятную тяжесть. Странные воспоминания пробудил в нем этот меч. Никогда еще в этой жизни такого оружия в руках он не держал. Зато на мгновение показалось Кондрату, что скачет он на коне рядом с отцом и в руке у него шашка. И машет он ей направо и налево с залихватской удалью казака. Кондрат сам не заметил, как действительно лихо завертел мечом «бабочку». Подмастерья, что стояли рядом, врассыпную бросились, – из-за дыма и копоти мог их не увидеть боярин и зарубить невзначай. А Кузьма лишь отодвинулся немного. Но меч не шашка, и рука скоро устала махать, – слабость после болезни еще жила в израненном теле. Остановив лихое вращение, Кондрат отдал клинок обратно кузнецу, который с нескрываемым удивлением поглядывал на боярина.
– Хороший клинок, – похвалил Кондрат и добавил: – Что так смотришь на меня, Храбр?
– Ты прости меня, боярин, никогда я такого не видел, – поделился наблюдениями кузнец, тряхнув бородой, – обычно мечом ратники не так машут. Устанешь быстро. Но ты-то воин знатный и сам знаешь, что делать.
Кондрат промолчал, подумав про себя: «Конечно, устанешь, с непривычки. Хорошо еще, что клинок не выронил. А то опозорился бы перед своими людьми». Но вслух произнес другое, чтобы авторитет не потерять:
– Был у меня один учитель, не местный.
– Не Васька Волк, случаем? – полюбопытствовал Кузьма, вытирая пот со лба и водружая меч на положенное ему место.
– Нет. А кто таков?
– Есть один удалец, из наших, кузнецов, бывший разбойник, – поделился воспоминаниями Кузьма, подбоченясь. – Он с караванами когда-то в охране на восток ходил, там, видать, и перенял умения. Да только нелюдим он стал совсем. Сейчас на болоте живет с тремя подмастерьями, кузня у него там. А в город только по большим праздникам и показывается, товар продать. А так помощников своих посылает. В прошлом годе его только и видел.
– Хороший боец? – уточнил Кондратий, которому в голову пришла неожиданная идея.
– Знатный, – кивнул большой головой Храбр, – один десятерых стоит. Говаривали, что многие бояре его к себе на службу звали. Только не идет.
– А что так?
– Про то мне неведомо, – пожал плечами Храбр, бросив косой взгляд на мехи, где уже раскалилась заготовка для нового клинка, – а только не идет.
На этом боярин решил закончить разговор с кузнецом, у которого уже руки чесались взяться за работу. Как-никак, а заказ княжеский нужно было в срок сдать. От этого всем польза будет. А потому Кондрат прошел дальше и еще с полчаса рассматривал мечи да копья, пообщавшись с другими кузнецами, благо хозяйство у него было обширное. В дальней части кузни обнаружилось несколько длинных столов, на которых подмастерья собирали в одно целое доспехи из разных частей. Было здесь несколько кольчуг по колено и еще с дюжину кожаных рубах, с прилаженными на груди пластинами из кованого металла. Эти рубахи Захар в разговоре странным словом обозвал[29], как показалось Кондратию. Но мог он и ошибаться. Получалось, что еще и доспехи мастерские Евпатия Коловрата делали.
29
Обычно древнерусские воины носили короткую кольчугу. Однако кольчуги были дорогими. Поэтому простые воины чаще носили кожаную рубаху без рукавов с нашитыми на груди металлическими пластинами. Такая рубаха называлась «куяк».