Выбрать главу

Варшавский Анатолий Семенович

Колумб Австралии. (Документальная повесть о Педро Киросе)

М., «Молодая гвардия», 1971. 192 с. с илл. («Бригантина»)

Редактор С. Митрохина

Художественный редактор Б. Федотов

Технический редактор И. Соленое

Корректоры Т. Пескова, К. Пипикова, А. Стрепихеева

Художники И. Блиох, В, Зуйков

Отыскать во что бы то ни стало Южный материк — вот цель, которую поставил перед собой Кирос, один из самых замечательных мореплавателей времен Великих географических открытий. Кирос был прав, когда доказывал, что к юго-западу от островов Санта- Крус должен находиться материк. И он был прав, полагая, что к Южной Земле проще и легче добраться, идя из Перу, с востока на запад.

Два плавания совершил Кирос в неведомых в ту пору широтах Тихого океана. И не по его вине остались неосуществленными его гениальные проекты. Ему, человеку удивительной судьбы, предугадавшему существование Австралии и Антарктиды, с чьим именем связаны самые выдающиеся плавания конца XVI — начала XVII века, посвящена эта книга.

Часть первая

Соломоновы острова

Глава первая

Менданья

Рассказывали: Упоминаемая в библии страна Офир, откуда привозил золото мудрый царь Соломон, находится где-то между Новым и Старым Светом, в Южном море, в южной части Тихого океана.

Говорили: Копи царя Соломона способны обогатить любого. Разве не написано в библии: «Царь Соломон также сделал корабль в Ецион-Гавере, что при Елафе, на берегу Чермного моря, в земле Идумейской. И послал Хирам (царь Финикийский. — А. В.) на корабле своих подданных корабельщиков, знающих море, с подданными Соломоновыми; и отправились они в Офир, и взяли золота четыреста двадцать талантов (около 19 тонн. — А. В.), и привезли царю Соломону. Вдобавок к этому корабли Хирама, доставившие из Офира золото, привезли также много эбенового дерева и драгоценных камней... Ибо у царя был на море Фарсисский корабль с кораблем Хирамовым; в три года раз приходил Фарсисский корабль, привозивший золото, и. серебро, и слоновую кость, и обезьян, и павлинов».

В 1564 году Педро де Аэдо обратился к испанскому наместнику в Перу с настоятельной просьбой предоставить ему полагающуюся в таких случаях лицензию: он хочет снарядить экспедицию, дабы открыть в Южном море острова, которые в просторечии именуют Соломоновыми.

Ответа не последовало.

Двумя годами позже тоже купец, тоже испанец, на сей раз Диего де Агуэра, написал аналогичное прошение.

Последовал отказ.

А идея-то носилась в воздухе! И отмахнуться от нее было не так-то просто. Тем более что в перуанских портах из уст в уста передавали рассказы еще об одном плавании — о плавании, совершенном в инкские времена. Утверждали, что в пятидесятых годах XV века правитель Тупака-Юпанки построил несчетное число бальсовых плотов и, посадив на них не то 15, не то 20 тысяч воинов и моряков, отправился далеко в океан.

Хорошо знакомый с инкскими легендами испанский мореплаватель Педро Сармьенто де Гамбоа писал в памятной записке, поданной наместнику Перу Гарсиа де Кастро: «Тупак-Юпанки открыл далеко в океане острова Ачачумби и Ниньячумби, и возвратился оттуда, и привез черных людей, и много золота, и бронзовый трон...»

Сармьенто считал, что острова Ачачумби и Ниньячумби находятся к юго-западу от Кальяо, главного порта Перу, примерно на расстоянии в 600 лиг — две тысячи миль, на 23-м градусе южной широты. Именно это он и постарался втолковать Гарсиа де Кастро. Впрочем, наместник и сам был немало наслышан о странах, лежащих в океане, и о том, что между теми богатыми странами и Мексикой и Перу существовали издавна какие-то связи.

Как и всем испанским пришельцам, ему тоже не дает покоя мысль о золотых россыпях на дальних островах, и он не видит ничего невозможного в том, что там, вдали, за горизонтом, в океане есть еще неведомые европейцам богатые страны. Давно ли о Перу и других, теперь завоеванных испанцами царствах тоже рассказывали всякого рода любопытные истории? Многими ли сведениями первоначально располагали Кортес и Писарро? И разве 30 лет назад Альварес де Сааведра, отправившись далеко в океан, не открыл в Южном море большой остров, который в 1545. году вновь посетил Ортис де Ретес, окрестивший его — поскольку жители, как ему показалось, напоминают жителей Гвинеи — Новой Гвинеей?

В ту пору .еще многое было неизвестно европейцам о безбрежном океане, который в 1513 году объявил собственностью испанской короны Васко де Бальбоа.

Но уже был нанесен на все карты бессмертный маршрут Магеллана — Эль-Кано, а острова, названные Магелланом Сан-Ласаро, на одном из которых он погиб в стычке с местными жителями, стали, под именем Филиппин, самым западным испанским плацдармом, сравнительно недалеко от таинственной Японии и вожделенных Молукк. И уже свершил свое прелюбопытнейшее плавание небольшой тридцатипятитонный барк «Сан-Лукас», который, опередив остальные четыре корабля из испанской эскадры Легаспи, бросил якорь на Филиппинах, а затем, направив свой бег. на северо-северо-восток, попал примерно на 40 градусов северной широты в сферу действия мощного течения и попутных ветров и в августе 1565 года первым из европейских судов прибыл в Америку с запада. А месяц спустя, в тот же порт Акапулько в Мексике, проделав примерно тот же путь, пришел еще один корабль из той же эскадры. На его борту находился Урданета — мореплаватель и монах, подсказавший своим соотечественникам этот маршрут. (Вероятнее всего, к выводу о том, что севернее Филиппин есть мощное течение, возможно идущее к берегам Северной Америки, Урданета пришел на основании своих бесед на Молукках с малайскими мореходами ).

Так или иначе, но теперь испанские мореплаватели знали, как им плыть в Тихом океане с запада на восток. Это был колоссальный успех. И ведь кроме того, Легаспи и Урданета побывали на ранее неведомых испанцам островах, видели там бородатых и темнокожих островитян, очень дружелюбно встретивших пришельцев.

Де Кастро известно: один из его предшественников, вице-король Педро де Гаска, в 1549 году в своем донесении королю Карлу V, имея в виду южную часть Тихого океана, Южное море, писал: «Похоже, что оно усеяно многочисленными большими островами...»

Подействовали ли доводы Сармьенто, или де Кастро и сам внутренне был готов к тому, чтобы на свой страх и риск снарядить экспедицию, правда, как и полагалось, испросив на то разрешение короля, сказать трудно. Факт остается фактом: он отдает соответствующий приказ. Так в июле 1567 года в Кальо начались необходимые приготовления. Все идет довольно успешно, а главное — быстро. Во главе экспедиции Кастро ставит своего племянника. Двадцатидвухлетнему Альваро Менданье де Нейре присваивается звание генерала — в ту пору в испанском флоте это соответствовало званию нашего нынешнего адмирала, адмиралом же называли заместителя командующего эскадрой. А дабы этому несколько молодому генералу было с кем посоветоваться, главным кормчим Кастро назначает старого морского волка, Эрнана Гальего, а сверхштатным кормчим — Педро Сармьенто.

В путь отправятся два корабля. На них 80 моряков, 70 солдат и четверо миссионеров-францисканцев: следовало ведь «позаботиться» и о «заблудших овцах», жителях тех стран, которые предстояло открыть.

В ноябре 1567 года экспедиция выходит в море. Корабли идут нехожеными путями, время от времени меняют курс, из-за этих перемен одна за другой следуют размолвки, а норой и открытые ссоры — то между Сармьенто н Гальего, то между Гальего и Менданьей . Упускают, вследствие очередного изменения курса, возможность выйти прямо к островам Фиджи, но все же на восемьдесят первый день пути впередсмотрящий весело оповещает всех, что видит высокий берег. Пора, давно пора! Пресная вода уже на исходе, сухарей и солонины тоже почти нет.

Не 600 лиг, а по меньшей мере 2 тысячи прошли корабли — одну треть земной окружности.

В своем дневнике Менданья запишет: «Поскольку найденная земля была обширна и высока, мы решили, что, должно быть, это материк. Находилась она в тот момент, когда мы ее приметили, в 15 милях, и весь этот день (7 февраля 1568 года) мы шли к ее берегам».