Португальские историки не жаловали Колумба — не их родине, а Кастилии подарил он Новый Свет, — но они тепло относились к донье Фелипе, своей соотечественнице и подруге великого мореплавателя. Они дополнили скудные сведения Лас Касаса и дознались, что Фелипа в пору ее знакомства с Колумбом была послушницей доминиканского монастыря Сантуш, где жили и воспитывались дочери знатных лиссабонцев. Устав в монастыре был строгий, но пострига послушницы не принимали и по собственной воле могли выходить замуж.
Однако португальским летописцам не дано было узнать, какие чувства питала к молодому иноземцу девица Фелипа. Во всяком случае, он заметно отличался от смуглых, черноволосых португальских кавалеров, которые весьма охотно посещали монастырские мессы, улавливая в свои сети очаровательных затворниц.
«Словесный портрет» Колумба набросали много лет спустя Фернандо Колон, Лас Касас (он мельком видел Колумба весной 1493 года), венецианец Анджело Тревизан и историк Овьедо, присутствовавший на торжественной встрече Колумба в Барселоне в 1493 году[15].
Вот эти словесные зарисовки:
Фернандо Колон: «Адмирал был хорошо сложен, рост же имел выше среднего, лицо длинное, скулы слегка выдающиеся, ни тучностью, ни худобой не отличался. Нос у него был орлиный, глаза синевато-серые, кожа белая с красноватым оттенком. В молодости волосы у него были светлые, но к тридцати годам совсем поседели» (58, 34).
Лас Касас: «Ростом был высок, выше среднего, лицо имел длинное и внушающее уважение, нос орлиный, глаза синевато-серые, кожу белую, с краснотой, борода и усы в молодости были рыжеватые, но в трудах скоро поседели» (77, I, 29).
Тревизан: «Человек высокого роста, сложен хорошо, рыжий, тароватый на выдумку, с длинным лицом» (54, 87).
Овьедо: «Хорош собой и виден, роста выше среднего, черты лица правильные, волосы ярко-рыжие, кожа чуть красноватая и нежная» (65, I, 32)[16].
Внешность Колумба могла околдовать послушницу Фелипу, но браки заключаются не только на небесах, и странно, что семья Перестрелло так быстро одобрила выбор юной девицы.
Думается, что в глазах ее родичей молодой Колумб был прежде всего представителем muito nobre е muito rico cidade da Genova, весьма знатного и богатого города Генуи, и свойство с таким городом и его лиссабонским филиалом не роняло фамильный перестрелловский престиж.
Для Колумба этот брак был счастливым жребием. Он без помех вошел в знатный португальский дом и, что еще важнее, породнился с людьми, которые принимали самое непосредственное участие в заморских предприятиях принца Энрике Мореплавателя и его преемников.
Дед Фелипы в 1385 году переселился в Португалию из итальянского города Пьяченцы, отец ее в молодости был причислен к свите Энрике Мореплавателя. В 1419 или 1420 году принц послал его на только что открытый остров Порто-Санто. Порто-Санто лежал в тридцати милях от Мадейры, к северо-востоку от нее, и сама природа уготовила ему роль форпоста этой важной португальской колонии. Бартоломео Перестрелло, пробыв некоторое время на Порто-Санто, вернулся в Португалию, затем в 1425 году снова отправился на этот остров, а в 1446 году получил пост капитана-донатария, или губернатора, Порто-Санто, и на этом посту умер в 1457 году.
Он был женат дважды или трижды и уже в преклонных годах вступил в свой последний брак с представительницей весьма знатного португальского рода Мониз, доньей Изабеллой. По смерти мужа она за триста тысяч реалов продала его должность приближенному Энрике Мореплавателя Педро Корреа де Акунье, который был женат на дочери Бартоломео Перестрелло от первого его брака. Время от времени донья Изабелла обычно посещала Порто-Санто, где у нее было большое поместье. В 1473 году ее сын Бартоломео Перестрелло II выкупил отцовскую должность и стал капитаном-донатарием Порто-Санто.
Многочисленные родичи отца и матери Фелипы занимали видные посты на Мадейре и в Лиссабоне. Через своего шурина Бартоломео II и свояка Педро Корреа де Акунью Колумб получил доступ к различным документам, в которых была запечатлена история португальских плаваний в Атлантике.
15
16
В различных картинных галереях Старого и Нового Света хранится не менее трехсот портретов Колумба. Все они недостоверны и созданы в пору, когда великого мореплавателя уже не было в живых. Имеется, правда, два изображения, относящиеся к 1500 годам и с некоторой натяжкой признаваемые зарисовкой облика Колумба.
Одним из наиболее ранних изображений Колумба считается портрет, в 20-х годах XVI века приобретенный для своей галереи итальянским гуманистом Паоло Джовио. Это весьма посредственное произведение искусства кое в чем соответствует «словесному портрету» Фернандо Колона, Лас Касаса, Тревизана и Овьедо. В гораздо большей степени их описаниям отвечает замечательный портрет Колумба, написанный в середине XVI века флорентийским художником Ридольфо Гирлондайо (1483–1561). Этот портрет, ныне хранящийся в Морском музее Пельи в Генуе, воспроизведен на обложке нашего «Колумба».
Колумбианской иконографии посвящена обстоятельная работа итальянского искусствоведа А. Нерри (96), в которой описано большинство портретов великого генуэзца.