— Они… Это были наши, которых поймали, — шепчет Яан. — На острове живут бандиты!
Ребята потрясены случившимся.
— Урмас… Мы не можем их так оставить… Мы должны их вызволить! — шепчет Яан.
Посоветовавшись, они медленно и осторожно ползут к костру. Зарево становится светлее и начинает освещать все вокруг. До слуха ребят долетает приглушенный разговор. Подбираться ближе опасно. Ребята словно срослись с землей и молча терпят уколы бесчисленных комаров.
С колотящимися сердцами следят мальчишки, как их товарищей тащат в бункер неподалеку от костра. Мальчикам кажется, что проходят долгие часы. Наконец трое мужчин уходят от бункера и снова исчезают в темноте. Яан не сдерживается и охает. Немного успокоившись, он выдыхает на ухо товарищу:
— Не боишься?
В глазах Урмаса слабо поблескивает отсвет костра. Он беспомощно улыбается, опускает толстощекое лицо в прохладную от росы траву. Когда Урмас снова поднимает голову, на лице его выражение решимости и уверенности. Он кивает.
— Наше счастье, что их не караулят, — шепчет Яан. — Следуй за мной!
Не спуская глаз с виднеющейся верхушки пламени костра, они пятятся к лесу.
Гость из чужого мира
— Будем рассчитывать на то, что у нас есть… — сказал Хиллар.
Что же у них есть?
Зубы!
По очереди пленники грызут веревку, которой крепко-накрепко связаны руки Сальме. Это тяжелое, долгое и утомительное занятие, но и время у них есть и упорства тоже достаточно.
Когда остается перегрызть еще совсем немного, за дверью слышится тихая возня. Затаив дыхание, пленники прислушиваются. У них просыпается тревожная надежда — может быть, это Яан и Урмас? Люк тихонько открывается, и по бункеру начинает медленно шарить луч карманного фонарика. Кто-то разочарованно вздыхает.
Вошедший останавливается у входа и гасит фонарик. В темноте бункера напряженная тишина. Кажется, проходит целая вечность.
Вошедший закуривает сигарету. В неверном свете спички пленники узнают Хусса.
— Какого черта понесло вас в эти проклятые болота?
Пионеры молчат, и Хусс делает несколько нервных затяжек.
— Стало быть, вы с той стороны болота? — спрашивает он после паузы. — Ну как там теперь? Коммунисты не всех переморили? — Ответа нет, и он добавляет: — Да вы не бойтесь. Кроме меня, никто вас не слышит. Я-то не коммунист.
— Это мы знаем, — с вызовом говорит Хиллар. — Вы — бандит.
— Уж лучше быть бандитом, чем дать вздернуть себя, как Йоозеп Одраныука! — говорит Хусс и закуривает новую сигарету.
— Йоозеп Одраныука?! — восклицает Сальме. — Наш колхозный конюх!
— Конюх? — переспрашивает Хусс. — С каких это пор он стал конюхом?
— Да с тех, как вышел из леса и превратился в честного человека! — вставляет Пеэтер.
— Хм! Стало быть, вышел из лесу и превратился в честного человека? — Хусс вызывающе смеется. — Ишь, мозги мне пудрят. Да ведь его повесили, когда он вышел из лесу. Точно. Так же, как Арни Пихельгу и Мати Тынса!
— Расскажите эти глупости кому-нибудь другому! — возмущается звеньевой. — А мы точно знаем, что Арни Пихельга тоже, с тех пор как из лесу вышел, работает трактористом в МТС, и младший сын Тынсов работает на лесопилке…
— Ребята, да он же ничего не знает! Даже того не знает, что уже давно была амнистия всем, кто во время оккупации служил в фашистской армии и потом прятался в лесу! — зло смеется Ааду. — Судили только убийц. И вас будут судить, если вы сейчас же не отпустите нас!
— Вы не имеете права задерживать нас здесь! — свирепеет Хиллар. — Я требую категорически, чтобы нас сейчас же освободили!
Хусс не отвечает ни слова. После долгой паузы он вдруг зло кричит:
— Молчать, дураки! Что вы на меня набросились, я, что ли, приглашал вас сюда в гости? — И секунду спустя снова спрашивает: — А как там все-таки… за болотом? Не голодаете в колхозе, а?
— Голодаем, как же! — ехидно отвечает Пеэтер. — Соломенные крыши уже все съели, люди ходят на поля валуны грызть. А теперь, прежде чем вы нас не освободите, ни слова больше не скажем!
И хотя Хусс пытается еще расспрашивать, пионеры молчат. Замолкает и Хусс и закуривает уже четвертую сигарету.
— Амнистия… Знаем мы эту амнистию… — ворчит себе под нос Хусс и встает. Ничего больше не добавив, он покидает бункер. Закрывает дверь-люк и подпирает ее шестом.
Пеэтер снова принимается грызть веревку, которой связаны руки Сальме…
Выстрелы в ночи
Мальчиков отделяет от бункера всего каких-то полсотни шагов. Они прячутся за широко разросшийся куст, чтобы перед решительным броском перевести дух, успокоить взвинченные нервы и в последний раз уточнить план действий. Но именно в этот момент мужчины у костра поднимаются. О чем-то споря, двое из них исчезают в темноте, а третий, с автоматом на груди, подходит к бункеру, превращенному в тюремную камеру. Закурив, он неторопливо прохаживается вокруг бункера.