Убедившись, что ничего не забыто, Хэнк осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Никого. Он быстро выскочил из номера и побежал к лестнице, разумно решив, что спускаться лифтом будет опаснее.
Как вскоре оказалось, он был абсолютно прав. Едва Фрост со всеми мерами предосторожности спустился в вестибюль, как увидел в его другом конце, у лифтов, человек шесть во главе с Мирандой. Он подождал, пока они не ввалились в подошедший лифт, и бросился к выходу из гостиницы…
Капитан вышел из такси в центре Майами, расплатился с водителем и нырнул в один знакомый ему уютный ресторанчик. Он сразу подошел к телефону на стойке бара и набрал номер Лью. Того до сих пор не было на работе.
— Я буду звонить еще, — сказал он секретарше. — Обязательно передайте ему, чтобы он ни в коем случае не приезжал ко мне в гостиницу.
Хэнк прошел в небольшой зал, сел за столик, поставил у ног сумку и заказал завтрак: яичницу, бифштекс, гренки, кофе. Льющаяся из динамиков на стене музыка сменилась утренним выпуском новостей. Фрост проверил свои часы и решил основательно подкрепиться, гадая о том, попадут ли его ночные похождения в утреннюю сводку. Так и есть — диктор сказал, что утром полиция обнаружила три трупа в контрабандистском притоне у канала, но упоминания о ящиках со взрывчаткой не последовало.
— Кому они нужны, эти причесанные новости, — недовольно пробормотал он с набитым ртом, но донесшийся до капитана обрывок следующего репортажа заставил его отложить вилку.
“…выходцев из Кубы, проживающих в Майами. Однако юридического запрета не последовало и состав с токсичными веществами проследует по запланированному маршруту в порт, где его ожидает для перегрузки специальное судно. Руководители кубинской общины выразили серьезную озабоченность тем фактом, что состав с опасным грузом пройдет по железнодорожной ветке, находящейся в непосредственной близости от кварталов, густозаселенных выходцами с этого острова…”
Хэнк замер, стараясь не пропустить ни слова.
“…что токсичные вещества не представляют ощутимой опасности ни для людей, ни для окружающей среды. Представитель министерства обороны заверил также, что не в интересах его департамента подвергать угрозе жизнь граждан США, независимо от их происхождения или места рождения. Именно по этой причине и было принято решение о захоронении этих химических веществ глубоко в океане вдали от судоходных маршрутов…”
— Ни хрена себе, — выдохнул Фрост, быстро допил кофе, бросил на стол десятидолларовую бумажку и вышел из ресторана, вспомнив, что видел у его входа газетный киоск.
Он покопался в кармане, нашел мелочь и купил ежедневку. Внизу первой страницы была небольшая заметка о поезде, который должен доставить в порт химические вещества. Капитан пробежал глазами ее начало и уткнулся в такую строчку:
“…утверждают, что этот груз — не токсичные вещества, а нервно-паралитический газ. Министерство обороны решительно опровергает эти заявления. Что же теперь предпримут представители кубинской диаспоры? Видимо, им уже не удастся добиться отмены решения о прохождении состава сегодня через Майами. Времени на это не остается…”
Хэнк выбросил газету в мусорную корзину, закурил и задумчиво зашагал к будке телефона-автомата.
Сейчас он чувствовал себя детективом, распутывающим сложные нити готовящегося преступления. Но чувство это было невеселое.
На этот раз Вильсон оказался на месте.
— Лью, это Хэнк.
— Слушай, это ты ночью…
— Сейчас не до этого, о моих ночных приключениях поговорим позже. Я знаю, что они собираются делать со взрывчаткой! Срочно пришли за мной машину, у нас нет времени! Я знаю все.
Фрост дал ему название ресторана, у которого он стоял, и повесил трубку.
— Нервно-паралитический газ, — прошептал он, не в состоянии поверить, что у Орианы и Миранды — у женщин! — хватит жестокости и ненависти ко всему роду человеческому, чтобы умертвить тысячи невинных людей.
Неужели они способны на такое?
Судя по всему, да…
Глава двадцать восьмая
— Мы проверили всю железнодорожную ветку. Все в порядке, под рельсами нет никакой взрывчатки. Я в этом уверен на все сто процентов, так как проверкой занимались сами кубинцы.
Фрост взглянул на начальника железнодорожной станции и усмехнулся.
— Какие кубинцы — наши или их?
— Что?
— Он хочет спросить, — вмешался Вильсон, — проверяли ли вы биографии тех выходцев из Кубы, которые работают у вас, чтобы убедиться, что среди них нет сочувствующих Кастро?
— Да вы что, разве возможно проверить всех рабочих? Это заняло бы уйму времени и стоило бы…
— А теперь это может стоить многих жизней! — резко перебил его капитан и выглянул из окна сортировочной станции. — А нельзя его пустить по другому пути?
— Нет, он уже…
— А остановить?
— Только по распоряжению министерства обороны.
— Черт побери! Сами вы хоть что-нибудь здесь решаете? — взорвался Хэнк.
— Я не собираюсь выслушивать от вас претензии в таком тоне! — взвизгнул начальник станции.
— Тогда будете выслушивать стоны умирающих, — бросил Фрост и вышел из его кабинета, хлопнув дверью. Он нервно закурил и передразнил начальника станции:
— Я не собираюсь выслушивать… Черт бы тебя побрал! Через несколько минут из кабинета вышел наконец Вильсон.
— Ну что? — с нетерпением спросил он его.
— Если ты окажешься не прав, то поклянись, что найдешь мне другую работу. С этой меня точно уволят.
— Клянусь!
Капитан дружески похлопал его по плечу, и они заторопились к выходу из станции.
Машину вел Лью, Хэнк сидел рядом и посматривал на улицы, мимо которых они проезжали — слишком быстро для полиции, но слишком медленно для того, что их ожидало впереди.
— Ну-ка, повтори все сначала, — попросил его Вильсон.
— Слушай. Значит, Ориана и Миранда. Миранда — такая женщина, какая использует секс для достижения своих целей, тогда, когда ей нужно чего-то добиться. От мужчины, от женщины — ей безразлично. Я думаю, что она стала коммунисткой еще до того, как погиб ее отец. Она — одна из тех рожденных в богатых семьях ненормальных, которые почему-то чувствуют вину перед всем миром за свое богатство и решают его уничтожить. Она познакомилась с Орианой, узнала, кто она, и решила, что какой-нибудь компромат на нее может пригодиться в будущем.
— Да ладно тебе, вот в это я как раз и не верю!
— А это как раз главное, оно объясняет все! Смотри: красивая девушка, из очень обеспеченной семьи, встречает другую латиноамериканку, такую же, как и она, — богатую и привлекательную. Они становятся друзьями, затем между ними возникает лесбийская связь — и Миранде есть чем шантажировать Ориану на всю оставшуюся жизнь. Ориана — не коммунистка, наоборот, у нее полно причин их ненавидеть. Ведь они прикончили ее мать, едва не убили ее саму, заставили ее жить в изгнании. Какое еще тебе нужно объяснение тому, что они работают вместе, вдвоем?
— Не знаю, не знаю… Но и в твою версию не могу поверить.
— А я тебе говорю, что здесь чистой воды шантаж. Подумай сам: как может Ориана сотрудничать с коммунистами по собственной воле? Возможно ли, чтобы она согласилась на то, чтобы убили ее отца? Что ее заставило сделать это? Только угроза огласки ее лесбийской связи с Мирандой! Этого она боялась больше всего. Кстати, ты говорил с Джо?
— Да. Он признался, что в действительности послал тебя в Колумбию, чтобы проверить Миранду — ее уже полгода как подозревали…
— А я сам помог стать ей во главе М—19, когда убрал ее дружка Эмилио!
— Вот видишь — дружка! Какая же она лесбиянка?
— Да черт ее знает! Но я уверен, что именно этим она шантажирует Ориану. И еще одна маленькая деталь. Когда я приехал к Васкес, чтобы поговорить с ней по твоей просьбе, она была одета так, как будто собиралась на свидание.