У железнодорожного служащего Михаила Николаевича Чеснокова было четверо сыновей – Владимир, Борис, Иван, Сергей, и каждый из них имел свой родной город, город, где он родился. В этом не было ничего удивительного: судьба семьи транспортника бросала ее с одного места на другое.
Второй сын в семье, Борис, появился на свет в Павловском Посаде, заштатном, тихом, похожем на село городишке тогдашней Московской губернии. Когда ему исполнилось семь лет, семья переехала в Нижний Новгород: отец, начавший свою карьеру со станционного телеграфиста, дослужился до начальника перевалочной Бурнавской пристани.
Здесь Борис в один из первых зимних воскресных дней увидел неповторимую, на всю жизнь запавшую в память и сердце картину кулачных боев. Лед сковал великую реку, ослепительный снег покрыл ее берега. И вот выстроились с двух сторон две живые черные стенки и молча стали сходиться. И было в этом движении столько решимости и отваги, столько молодецкой удали, открытого благородства, столько невысказанной еще, рвущейся наружу силы, что у Бориса захватило дух, и он крепко прижался к отцу.
– Ну что, испугался? – спросил сына Михаил Николаевич.
– Нет.
– Ну хорошо, хорошо. Смотри, как наши сейчас ударят…
Михаил Николаевич, человек по природе своей удивительно мирный, всегда ходил смотреть кулачные бои. У него даже были свои любимцы, люди могучие, за которых он болел.
После Нижнего Новгорода – город Ковров. Здесь кулачные бои носили еще более ожесточенный характер: городские сражались против Мызы – пригорода на другом берегу Клязьмы. На льду реки разыгрывались самые настоящие сражения.
Нижний и Ковров оставили в памяти ребенка яркие и волнующие картины, разожгли в его маленьком сердце великое пламя азарта, жажды деятельности, глубокое преклонение перед силой и ловкостью.
Прошло несколько месяцев, и снова смена декораций: на этот раз маленькая станция, точнее разъезд,- Новки. Он запомнился мальчишке тем, что ежедневно приходилось добираться до школы поездом, двадцать верст в один конец. И здесь впервые вошла в его жизнь физкультура. Нет, речь, конечно, идет не о каких-то плановых занятиях, уроках по расписанию – тогда об этом и не мечтали. Просто здесь очень любили исконно русские игры – лапту, городки и чижик. В летние каникулы мальчишки сражались е утра и до позднего вечера, никогда не уставая и лишь меняя для разнообразия одну игру на другую.
Страсть к лапте, пришедшая к Боре Чеснокову в Новках, выросла до фанатизма в подмосковном Бирюлеве. Он уже был владельцем целого склада черных плотных мячей для лапты, научился выделывать хорошие биты из сосновых и еловых кругляшей. Но главное- он научился играть так ловко, так искусно, что не было ему равных в местечке.
– Ну и маленький,- удивленно качали головой все, кому доводилось увидеть, как сноровисто действует Борис, как не отстают от него братья. Маленьким его окрестили за то, что он был невелик ростом. Это, впрочем, не мешало ему обыгрывать всех местных великанов.
В Бирюлеве одна против другой стояли две товарные конторы, одна от Курской дороги, другая от Павелецкой. После рабочего дня служащие, устав от долгого прозябания в помещении, охотно наблюдали за играми молодежи. А потом и сами начинали пробовать силу. Прошло немного времени, и вот уже весь городок оказался охваченным городошной эпидемией, яростно и самозабвенно сражался в лапту: контора против конторы, линия (так здесь назывались улицы) против линии. Во всех состязаниях сборная Чесноковых выступала самостоятельно и неизменно одерживала победы. Что же касается Бориса, то о нем по всей округе говорили с восхищением:
– Ловкий бесенок! Ни за что не перехитришь.
Да, именно бесенком, всегда неугомонным, непоседливым, любящим движение, сделали Бориса Чеснокова детские игры.
Вскоре он надел форму 4-й московской гимназии, помещавшейся у Покровских ворот. В этом городе спорт поворачивался к нему все новыми гранями: вместе с товарищами он на Чистых прудах точил на льду свои бегаши и пристраивался за бегущим легендарным Николаем Струнниковым, проводившим здесь свои тренировки.
– Бывало, подпустит нас на близкое расстояние,- рассказывал мне как-то Борис Михайлович,- а потом включит скорость – и только мы его, как говорится, и видели.
Потом пришло увлечение профессиональной борьбой. Собственно говоря, впервые Борис увидел борьбу еще в Бирюлеве. Там в бараках жили ремонтные рабочие, в подавляющем большинстве молодые ребята, и в свободное время они часто устраивали борцовские турниры. Борис с интересом следил за поединками.
И все-таки там, в Бирюлеве, мальчик видел любительские схватки, а здесь, в Москве, отец, вняв его настоятельным просьбам, взял Бориса в цирк, где все третье отделение было отведено встречам знаменитых чемпионов французской борьбы.
Цирковая арена. Гремит бравурный марш, показывают свое искусство эксцентрики, воздушные акробаты, клоуны, но Борис совершенно не реагирует на все это. Он ждет. И вот наконец:
– Начинается парад-але!
Распахивается занавес, скрывающий от зрителей проход за кулисы, и на ярко освещенную арену один за другим выходят настоящие богатыри. Вот кумир Бориса- элегантный красавец с мощным торсом Карл Микул, вот настоящий, со сверкающими белками глаз негр, которого объявляют «Том Сойер», вот гордость русского спорта, король гирь Петр Крылов, а вот непобедимый и неповторимый Александр Вильям Myop Знаменский… Гремит оркестр, гремят аплодисменты, и колотится от небывалого счастья и волнения восхищенное увиденным сердце гимназиста. Он не может усидеть на месте, вскакивает, перевешивается через барьер, и отец то и дело вынужден дергать его за рукав:
– Да сядь ты, пожалуйста, на место!…
Побывали в цирке и другие мальчишки. Нужно ли после этого говорить, что через недельку-другую началось в 4-й гимназии повальное увлечение борьбой. Особенно доставалось Борису: был он небольшого роста, щуплый на вид, и каждому хотелось проверить на нем свою ловкость и силу, каждый считал, что именно здесь-то гарантирована победа. Но «маленький» показывал такую стойкость, такую ловкость, что вскоре только самые отчаянные головы решались на поединки с ним. Поединки эти были острыми, и по вечерам мать со вздохами и причитаниями пришивала к форменному костюму новую серию пуговиц и тщетно старалась снять с него следы желтой краски, покрывавшей все коридоры гимназии.
Но назавтра все начиналось снова. Однажды в схватку с Борисом вступил его тезка – Шагурин, сын известного домовладельца, парень рослый, признанный силач, велосипедист и конькобежец. Казалось, исход поединка не мог вызывать сомнения, но Чесноков отчаянно сопротивлялся, и поединок, за которым наблюдала почти вся гимназия, затягивался.
Зазвенел звонок, оповещавший о конце большой перемены. Толпа зрителей постепенно редела. Наконец, и самые увлеченные разбежались по классам – дисциплина в гимназии была жестокая. – Давай перерыв сделаем,- с трудом переводя дыхание, предложил «маленький».
Но Шагурин рассвирепел. Он усиливал натиск, желая во что бы то ни стало вернуться в класс победителем, отчаянно наступал, забыв о всякой осторожности. И тут, изловчившись, собрав все свои силы, Борис-маленький четко провел свой любимый прием тур-де-бра, и тело Бориса-большого гулко шлепнулось на пол коридора. Наступила тишина. Где-то уже был в разгаре урок по химии, до слуха доносились отдельные фразы: «аш два о», «натрий хлор»…
И вдруг над головой раздались хлопки, а потом, путая русский с французским, кто-то воскликнул:
– Брафо, брафо! Такой маленький, но все же побеждает… Колоссаль!
Ребята вскочили на ноги. Перед ними стоял гроза всей гимназии их педагог месье Жано. Он взял Чеснокова за руку, поднял ее, как это делали судьи в цирке, провозглашая победителя, и так ввел в класс.
С этого дня Борис Чесноков стал всеобщим героем, а уроки французского языка начинались его сообщением о том, как закончился очередной чемпионат в цирке (он туда продолжал ходить регулярно), кто кого и на какой минуте положил на лопатки.
Победа над Шагуриным, а потом еще несколько удачных выступлений в чемпионате гимназии окрылили Чеснокова, и однажды – это было уже в одном из последних классов – он пришел в знаменитую в ту пору атлетическую школу Дмитрия Маро. Люди, лишь смотреть на которых он когда-то почитал за счастье, стали его друзьями и партнерами. Чесноков боролся с чемпионом Российской олимпиады Сергеем Осиповым, встречался и с другими прославленными богатырями, и все это давало ему истинное наслаждение. Но однажды, выступая против партнера, который был на полтора пуда тяжелее (поединок шел в присутствии кумира Москвы Сержа Маро, и это, конечно, раззадоривало участников встречи), Борис постарался провести свой любимый прием, потянул гиганта на себя, но неудачно упал на плечо. Острая боль пронзила тело… При осмотре врачом оказалось, что произошел разрыв связок.