3
На этом парадном обеде, закончившемся громогласной «Песней Баранова», Яновский, не сводивший глаз с Ирины, — а та широко раскрытыми глазами гордо смотрела на своего легендарного отца, — понял вдруг, что не может он уехать обратно и оставить ее здесь. Он так же, как и камергер Резанов, увлекшийся пятнадцатилетней Кончитой Аргуэльо в Калифорнии, понял, что не жить ему без нее.
Яновский ничего и никого не видел в тот вечер, кроме нее. Он упивался ее экзотической красотой и глаз не отводил от Ирины. Она почувствовала его взгляды и восхищение и иногда украдкой взглядывала на молодого офицера, быстро отводя глаза в сторону, если их взгляды встречались…
После этого памятного приема дня не проходило, чтобы Яновский не появлялся в «замке». Вскоре они стали часто гулять вместе, не обращая внимания на холодную погоду. Их можно было видеть весело, со смехом бродившими по песчаному берегу. Иногда они отправлялись далеко в поле, в сторону гор, хотя Баранов много раз наказывал Ирине не уходить далеко от селения — никто не знал, чего можно было ожидать от колошей.
Яновский полюбил эту очаровательную девушку. Он понял, что полюбил ее с первого взгляда, хотя вначале и не отдавал себе отчета в этом… полюбил безнадежно. И чем больше он ее видел, чем больше они бывали вместе, тем сильнее и больше он привязывался к ней. И Ирина, в первый раз в своей жизни, ответила на его чувства такой же чистой первой любовью. Впервые она ощутила это чувство, когда он вдруг горячо поцеловал ей руку. Она поняла, что любит этого молодого красивого офицера, и неожиданно для себя, подняв другую руку, медленно и ласково провела ею по его легким волнистым волосам.
Они присели вместе на камень у самой воды и долго, любовно смотрели друг другу в глаза. Она упивалась глубиной его синих глаз, отражавших синеву морских вод, а он упивался ее темными волосами, выдававшими ее происхождение индейской принцессы. Ничего чисто индейского в ней, однако, не было. Она напоминала чистый северный яркий цветок — результат смешанной культуры…
— Ирочка… какой восторг вот так просто смотреть на тебя, молча любоваться твоей красотой!..
— Молчи, Семен… — она хотела назвать его Семен Иванович… но спохватилась, — молчи, Сеня… просто смотри молча, так, как я смотрю на тебя…
Он обнял ее.
— Я не хочу никуда уезжать без тебя… я останусь здесь… — тихо прошептал он. — Все эти дни я не хотел никого видеть… не хотел ни с кем говорить… Все, что я хотел, это видеть тебя, быть с тобой все время… мечтал об этом дни и ночи!.. А что, если я возьму тебя с собой, увезу в Петербург?.. Ты бы хотела поехать со мной в далекую Россию, в Петербург? Хотела бы ты быть там со мной?
Ирина посмотрела на него и с грустной улыбкой пожала ему руку.
— Ты не смеешься, Сеня? Ведь мы же люди разных миров… Не забудь, что мы принадлежим к разному обществу. Ты офицер флота… дворянин, а мы… сам знаешь нас… мы из простой купеческой семьи…
Она помолчала, подумала немного:
— Если б не упорство отца и не его работа, жили бы мы где-нибудь в захолустье, без образования, без знания, что творится во всем мире… ведь всем здесь мы все обязаны отцу. Нет, я не думаю, что я могла бы оставить отца одного на старости лет! А ты уедешь домой, время сотрет воспоминания обо мне — и забудешь меня, забудешь дикую индианку, что живет где-то далеко на севере, в Америке…
Яновский посмотрел на нее своими добрыми глазами…
— Знаешь, Ирочка, чем больше я смотрю на тебя, чем больше слушаю, тем больше я знаю, что люблю тебя, если только возможно больше или меньше любить. А то, что ты говоришь, это не твои слова, а те французские романы, которых ты так много читала… Все, что ты говоришь, очень разумно, но где же тут любовь? Разве можно вычеркнуть любовь и подчинить ее условностям? И потом — зачем это самоуничижение? Мы любим друг друга, и это самое главное…
— Ты в самом деле любишь меня? Сильно?..
Ирина прижалась к нему.
— Хочешь, чтобы я тебе еще раз повторил… еще и еще… сто… тысячу раз?..
На следующий день Яновский явился в «замок» и попросил свидания с Барановым. У него был необыкновенно торжественный вид, и самое удивительное было то, что он был в парадной форме, со шпагой, при шляпе и белых перчатках.
Войдя в переднюю, он попросил служащего доложить «его высокоблагородию», что лейтенант флота Яновский желает видеть господина правителя по очень важному и срочному делу.