После открытия в Дрезденской королевской библиотеке рисунков, созданных во время посольства А. Мейерберга в Россию в 1663 г., Румянцев поручил все тому же Аделунгу издать их «посредством литографии вместе с нужным к ним для пояснения описанием». В результате разысканий в Венском императорском тайном архиве кружок получил копии дипломатических донесений Мейерберга. К началу 1820 г. все эти материалы поступили в Московский архив Коллегии иностранных дел, сотрудники которого приступили к их переводу на русский язык. Работа шла медленно, а перевод в конце концов оказался неточным. Тогда новый перевод был поручен Кругу. К нему же направили и копии всех документов, касающихся посольства Мейерберга, которые выявили в архиве.
Но и Круг при жизни Румянцева не успел закончить подготовку публикации. Лишь в 1827 г. Аделунг использовал все собранные материалы в качестве комментариев к изданию 128 рисунков, сделанных во время посольства Мейерберга и относящихся к Курляндии, Лифляндии и России[170]. Из этой публикации, осуществленной на средства Румянцева, выделенные им ранее, впервые стали известны целая портретная галерея царя Алексея Михайловича и его приближенных, виды Москвы, Пскова, Новгорода и других русских городов, одежды придворных чинов, духовенства, купечества XVII в. На основании критического сравнения донесений Мейерберга и русских дипломатических документов Аделунгу удалось нарисовать красочную картину пребывания Мейерберга в России, впервые дать подробные сведения о самом австрийском дипломате, цели его посольства и ходе переговоров в Москве.
Самостоятельную ценность в этой книге представляла и первая публикация части «Путешествия» Э. Кэмпфера, побывавшего в Москве проездом в Персию спустя несколько десятилетий после Мейерберга.
Подготовка кружком изданий сочинений других иностранцев, писавших о России, не была доведена до конца. Работа над ними ограничилась копированием этих источников в зарубежных хранилищах и частичным переводом их на русский язык. Из всех их наиболее близка к публикации была «Московская хроника» Конрада Буссова, одно из наиболее интересных повествований о России конца XVI — начала XVII в., в том числе о событиях так называемого «Смутного времени» (восстании И. Болотникова и польско-шведской интервенции).
К 1821 г. сотрудники Румянцева уже имели в своем распоряжении копию «Хроники», представлявшую ее Беровскую редакцию (Вольфенбюттельский I список). Вместе с русским переводом Румянцев прислал ее Малиновскому «для сличения и поверки» с документами Московского архива Коллегии иностранных дел и последующего издания. Предполагавшаяся публикация встретила, однако, цензурные препятствия. В 1822 г. о существовании списка сочинения Конрада Буссова узнал Карамзин, к которому Малиновский переслал этот список, положившись на заверение Карамзина «не огласить, что знаю и видел эту летопись, пока граф Николай Петрович сам не даст ее мне». Вскоре и сам Румянцев передал ее русский перевод историографу, широко использовавшему этот источник в своей «Истории»[171].
Записки других иностранных авторов, посвященные историческому и географическому описанию России, копии которых были получены членами Румянцевского кружка, впоследствии легли в основу известного труда Аделунга, представлявшего собой первый сводный обзор и характеристику сочинений иностранных путешественников и дипломатов о России с библиографией их изданий[172].
Еще одну серию задумали друзья Румянцева в виде издания свода древнейших византийских и восточных источников по истории славян и народов, вошедших в состав Российской империи. Они надеялись ввести в научный оборот новые данные, связанные с проблемой происхождения Древнерусского государства. Согласно идеалистической методологии исторического процесса, господствовавшей в XVIII–XIX вв., возникновение Древнерусского государства связывалось с воздействием внешней силы; именно в этом контексте говорилось о народе «руси», завоевавшем славянские племена, принесшем им цивилизацию, государственное устройство и давшем свое название покоренной стране. Поиски этнической принадлежности «руссов», их места обитания до «завоевания» славян занимали умы ученых еще в XVIII в. Тогда же в работах Г. З. Байера, Г. Ф. Миллера, A. Л. Шлецера была выдвинута ошибочная гипотеза о норманнском (скандинавском или финском) происхождении «руси» (варягов), а в работах М. В. Ломоносова — о «руси» — славянах Восточной Пруссии. Проблема приобретала особый характер. Ученые, настроенные патриотически, боролись с теми, кто отстаивал основы норманнской концепции происхождения Древнерусского государства.
170
Барон Мейерберг и путешествие его по России: С присовокуплением рисунков, представляющих виды, образцы, портреты и т. п., в продолжение сего путешествия собранных: Пер. с нем./ Издано Федором Аделунгом. СПб., 1827; Рисунки к путешествию по России… барона Мейерберга в 1661 и 1662 годах… Изданы Федором Аделунгом. СПб., 1827.
171
Переписка Н. П. Румянцева, с. 182–183; Письма Н. М. Карамзина к А. Ф. Малиновскому (1813–1825) и письма А. С. Грибоедова к С. Н. Бегичеву (1816–1826). М., 1860, с. 62.
172