На устюжанина зашикали:
— Нишкни, шпынь[91]!
— Высокоблагородный господин Иван Иванович! — послышалось с бушприта. — Впереди море-окиан чистое!
На шкафуте умолкли.
Туман редел — вначале поддерживаемый резной фигурой хвостатого чудовища, над волнами высунулся вздернутый бушприт; за ним, разрывая серую завесу и качаясь, как маятники, возникли пики мачт. Выгнутые ветром паруса были похожи на увязшие в сплетениях тросов и рей клочья тумана. Грузно переваливаясь с борта на борт, «Святый апостол Петр» выбрался на солнечный простор океана.
И сразу все ожило. Из всех щелей выползли измученные солдаты, подставляя солнцу обескровленные лица. Весело закурился дымок над плитой. Придерживаясь за выступ фальшборта, неверной походкой проковылял на шканцы и чопорно раскланялся с Берингом бледный от морской болезни адъюнкт Стеллер. Следом высыпали из каюты небритые офицеры. Лейтенант Ваксель вел за руку белобрысого сына-подростка. Шумно благословляя день, появился иерей Стефан.
Его покачивало не в такт крену: отец благочинный успел чуть свет причаститься крепчайшего вина из камчатских трав.
Взгляды семидесяти семи человек обратились к горизонту. Матросы, чтобы лучше видеть, взобрались на ванты и реи.
Беринг поднес к глазу подзорную трубу, пошарил ею окрест и внезапно ощутил холодную сырость истекшей ночи. Озноб, щекоча кожу, пробежал по спине. Труба запрыгала в дрожащих пальцах.
Необозримый, без конца-краю, океан катил позолоченные солнцем валы.
Земли не было.
Моряки молчали. Все было ясно без слов. Молитвы не помогли старику. Фортуна, как и прежде, насмеялась над его чаяниями.
— Господин лейтенант! — взволнованно позвал он Вакселя и вытянул руку в том направлении, где над волнистой линией горизонта синело далекое пятнышко.
Ваксель несколько мгновений рассматривал даль на юго-западе.
— Сие не суша, Иван Иванович… Похоже на тучу с дождем. Дай бог, напоила б. Менее чем на месяц имеем водянаго запасу.
Беринг прошептал:
— Сие не суша…
Жадно глядя в трубу, он долго не отрывался от синего пятнышка на горизонте.
— Иван Иванович, — настойчиво повторил лейтенант. — Вода пресная наполовину выпита. Пятьдесят бочек сухи, яко не наливались. Далее следовать оным курсом, испытаем муку и жажду. Что предпринять велите?
Капитан-командор устало опустил трубу.
— Ныне ж уменьшить рацион водяной. Варево стряпать команде чрез день, офицерам однажды в сутки.
Лейтенант поклонился.
— Каков курс положить велите? — не отставал он.
Из группы офицеров выступил седоусый, с непокрытой лысеющей головой, строитель обоих экспедиционных пакетботов, корабельный мастер Софрон Хитров.
— Господни командующий, — с официальной вежливостью произнес мастер, угрюмо глядя на Беринга. — Видев, что нашим отдалением к полдню довольно опорочена неправость карты Делиль де ла Кроера, не пора ль повернуть в путь свой, Адмиралтейц-Коллегиею определенный?
Капитан-командор повернулся к офицерам и прочел в глазах спутников одобрение словам. Хитрова. Корабельный мастер высказал то, о чем думали все служители: им надоело терзаться неизвестностью. Уверенность, что Беринг обладает тайнами голландского брига поколебалась давно: когда оба корабля впервые пересекли сорок шестую параллель. Ныне многое предстало бесспорным: правота Чирикова, пагубность избранного Берингом пути, погрешности карты братьев Делиль. Между сорок седьмым и сорок пятым градусами, где, по утверждению французов, находилась земля, не оказалось ничего, кроме неба и волн. Навигационное мастерство и опыт старого штурмана не вызывали сомнений. Осталось одно: предположить, что земля Гамы нанесена на карту неточно и лежит в иных широтах. В каких? На гадания уже не было времени: оно ушло на трехнедельные скитания. Моряки с ужасом и тоской ощущали нависшую над ними угрозу мучении от жажды.
— Андреян Петрович, — сказал Беринг штурману, — соблаговолите приступить к обсервации.
Надежда не покидала его. Корабль мог сбиться с курса в тумане и уклониться в сторону от цели. Мысль о такой вероятности приободряла капитан-командора. От нее зависело все, ради чего он покорно сносил лишения исследователя, возможность оправдать перед Адмиралтейств-Коллегией предыдущие неудачи.