— Паче прочего дивлюсь безлюдности здешней земли, ибо по мягкости природы годна она существам разумным, — сказал Чириков офицерам и еще раз навел трубу на берег. В ее овале, заслоняя дымчатую даль, выступала зеленая стена кустарника; порхая над ней, мелькали разноцветные птицы.
Из нарастающего рокота прибоя выделялись картавые голоса чаек. Бестолково кружа над отмелью, они, как бы предупреждая о появлении корабля, гомонили на весь окрест.
Ничто не выдавало присутствия человека.
Капитан обернулся к Чихачеву.
— Велите, убавив парусов, глубину смерить.
Лейтенант перегнулся через перила шканцев.
— Убрать бизань, драйвер и мидель-стаксель!
Матросы послушно взобрались на реи и закрепили верхние паруса. Корабль замедлил бег.
— Накинуть глубомер! — распорядился лейтенант.
Боцман, раскрутив веревку, швырнул лот. Коротко булькнув, железный брусок исчез в океане.
— Шестьдесят саженей! — отрапортовал боцман и, словно отброшенный, отпрянул назад.
— Свят, свят, свят! — бледнея, забормотал он.
Повисший на фальшборте любопытный кухарь опустился на палубу и на карачках пополз к мачте.
— Водяная девка! — взвыл он благим матом.
Взбудораженные его истошными причитаниями, служители, глянув о мачт вниз, оцепенели.
Возле пакетбота, тяжело хлопая похожими на руки ластами по скользким бокам и выпятив острые, торчком, груди, стояло колыхаясь и фыркая, бурое чудовище. Его уши вздымались над фальшбортом, крохотные свиные глазки, не моргая, уставились на людей.[96]
— Сгинь, нечиста сила! — в страхе заклинал боцман. Матросы часто крестились.
Чихачев понесся к борту и разглядел собачью морду чудовища. Печально и громко вздохнув, оно скрылось в пучине.
Пакетбот почти достиг черты прибоя у невысокого мыса. Дальше итти было рискованно. Чириков приказал лечь в дрейф.
Служители дружно взялись за брасы и развернули реи так, что половина парусов двигала корабль в обратную сторону.
— Лангбот на воду! — скомандовал капитан, едва маневр был закончен и «Святый апостол Павел», клюя носом набегающую из океана зыбь, сонно закачался против мыса.
— Вам, господа офицеры, с иными всеми служителями неослушно находиться под смотрением лейтенанта Чихачева впредь до возвращения моего. Штурману Елагину, взяв приборы навигацкие, ехать на берег для обсервации.
Юноша, просияв, кинулся в каюту за квадрантом и картой.
— Господин комиссар Чоглоков! — окликнул Чириков молчаливого офицера, ведающего корабельным хозяйством и продовольственными запасами. — Людям выдайте вдвое рыбы, сухарей и воды да по две чарки вина опосля молебна благодарственнаго о принятии здешней земли под высокую руку державы Российской. Готовьте бочки. Сыщем удобное для якорнаго стояния место, где и налиться можно, немедля приступайте к пополнению водянаго запасу.
Сделав последние указания капитан слез в шлюпку.
Матросы, зажав ружья в коленях, разобрали весла.
Иерей в подряснике и ушастой шапке, подойдя к борту, благословил отплывающих.
— С богом, друзья, — усаживаясь на корме, напутствовал Чириков. Голос его дрогнул.
Подгоняемая зыбью, шлюпка поплыла к отмели. Матросы гребли, не сводя выжидательных взоров с лица командира: сидя спинами к берегу, они не видели, что там происходило, и были готовы сменить весла на ружья по малейшему знаку Чирикова.
Капитан волновался. Свершалось заветное, чему были отданы его чаяния и дела. Миновало шестнадцать лет с тех пор, когда по воле Петра начался тернистый путь на восток, но Чириков помнил каждую секунду последней встречи с царем-адмиралом. Она осталась в памяти самым дорогим для капитана видением молодости.
…Пронзая острым шпилем морозную мглу январского вечера, возникла мазанковая башня Адмиралтейства, невдалеке от нее, между Морской Академией и особняком генерал-адмирала Апраксина, небольшой домик на берегу Невы. Подслеповатые фонари тянулись к нему редкой цепью через заснеженный луг.
Сопровождаемые караульным гвардейцем, моряки с трепетом взошли на крыльцо домика. Важный усатый денщик встретил их в полутемном коридоре и, узнав имена, отправился доложить.
Из-за приоткрытой двери зазвучали голоса: мягкий и старческий, флегматичный и властный, прерываемый болезненным кряхтением.
96
Вымершее еще в конце XVIII в. млекопитающее морское животное, так называемая «морская корова».