Лопата глухо стукнула о желто-коричневые кости…
– Ага… Жмур! По ходу, ганс – теекс… Что тут у нас – ага – ка́бура… Похоже от парабеллума…с курицей. Жетон какой то… хммм… мля… по ходу, жетон не простой… мож гестапо, полицай… реально можно приподнять штукарь баксов! – Колян, лихорадочно закопался глубже, отбрасывая в сторону желтые кости с налипшим местами тряпьем – стали видны остатки сгнившего мундира и портупеи.
«Мля, портупея сгнила, а ка́бура ни хера! Что за черт!» – Колян не верил в мистику, хотя частенько слышал рассказы о том, что на местах боев случаются всякие мистические вещи, мол, призраков видят или огни.
«Херь это все, – всегда говорил Коля – Живые страшнее. Жмур он жмур и есть – если не сгнил до конца – воняет. А сгнил – землей пахнет и болотом. Нехера придумывать. В это вот все «пионэры» верят, когда наши придумывают всякую хрень, чтобы отпугнуть их от раскопок, конкурентов убирают».
Лопатка звякнула обо что-то – «Мож ствол? В ка́буре его не было… нет… фляга… прикольная… из-под коньяка, серебряная или мельхиор… тоже с курицей! Везет тебе, Колян!» – подумал он и тут же сплюнул, – «Не сглазить бы, что-то больно уж пруха седня…»
Фляжка была отличная – целенькая, без следов коррозии, с завинчивающейся крышечкой и «курицей» – имперским орлом на слегка изогнутом боку.
Колян положил флягу и ка́буру в рюкзак и продолжил рыть.
Из раскопа показалось что-то круглое. «Ага – колпак, цц по-ходу, а вот и дырочка – ну-ка, куда его наш солдатик засветил… Хорошо попал, грамотно, трехлинеечка работала, чисто прошла бронебойным… А не ходи, сука, к нам, не сри тут…»
Колян отложил каску в сторону, чтобы чуть позже вычистить из нее грязь и продолжил копать….
Лопата опять стукнула обо что-то металлическое – «Ну мля – мож хоть ща ствол – куда он сука дел-то его. Мож сгнил…»
Колян потянул из земли что-то продолговатое, вынул, обтер грязь и землю черными, заляпанными пальцами и невольно вытаращил глаза: «Ни хера себе! Эсэсовский кинжал! Их выдавали при вступлении в СС офицерам! Мляяяя… Я за него всю кровь поганую из барыги выпью! Живем, Колян!»
Он радостно хохотнул и еще раз протер руками предмет – в руках его лежали ножны, скорее всего из мельхиора, тускло светившиеся сквозь грязь, а на верхней части их сидела «курица».
«Мля – рукоять цела! Деревянная – как не сгнила – х….й ее знает!» – он осторожно потянул за рукоять, и клинок довольно мягко вышел из ножен.
«Целый! Мля я за него тачку куплю, в натуре!» – Коля в восторге вскочил и засмеялся. Он сунул находку в рюкзак – «Копать надо. Потом все разгляжу!»
Его охватила неистовая радость – нечасто поисковику выпадают такие находки, а многим и за всю жизнь так не фартит.
Коля как следует уложил находки в рюкзак, завязал горловину и присел на бугорок перекурить это дело.
«Надо аккуратно покопать – могут быть кресты и еще какая-нить шмурдятина, не простой ганс попался…»
Он нервно покурил, загасил сигарету о землю рядом с собой и собрался вставать, когда до его слуха донесся треск ветки – сзади и чуть в стороне, в том направлении, откуда он пришел.
Колян напрягся – на просеку вышел этакий парубок, в адидасе а-ля колхоз, с мутными глазами и тупой, отекшей физиономией с маленькими, поросячьими глазками на красном от алкогольных излишеств лице.
«Бык» цепко осмотрел просеку, раскоп, Коляна, рюкзак рядом с ним и нарочито гнусавя, с блатными мотивами, сказал:
– Ну чо, брателла, дохера ништяков копнул?
Колян, ощетинившись, бросил:
– А тебе чего, ты чо, налоговая или из ментуры?
– Чо чо, е…т в очо – ты хули на нашей земле копаешь? Тебе чо, разрешение давали?
– А ты чо, мля, администрация чтоли, разрешение выдаешь? Или купил землю? – Колян подошел к «быку» и, затянувшись сигаретой, выдохнул ему дым в морду. – Хули предъявы толкаешь, в натуре, ты кто такой, чтобы мне предъявлять?
– Кто? Ты борзый лошок, смори мля, не надорвись копаючи! Вали с нашей земли, и барахлишко давай вытрясай. Поглядим, чо накопал. Лошара!
– Слышь, чмо рогатое, ты иди понтуйся у себя в коровнике, я мля таким е…ло бил пока ты еще спиногрызом корову за сиськи дергал. Свали отседова…
– Лано, мля, лошарик, мы с тобой еще потолкуем, отсос городской…» – бычара повернулся и, продираясь через заросли ежевики, поперся к опушке леса.