— Что нам сегодня приготовил мой верный слуга? — задал риторический вопрос Акару. — Конечно же туно, зажаренный на вертеле!
Он мог бы этого и не говорить. Аромат жареной рыбы, едва они вошли в дом, ударил в нос Даро с такой силой, что он даже зажмурился от удовольствия. Дед был ещё тем гурманом, любил всё самое лучшее, нередко экзотическое, а слуга деда, которого звали Киро, был великим мастером по части приготовления пищи. Прежде чем готовить рыбу, он набивал её живот различными пахучими травками, солил, а затем, поставив на огонь, поливал смесью вина, гранатового сока и каких-то специй. Рыбье мясо после этого совсем не пахло водорослями и имело отменный вкус.
Завтракали вчетвером; Киро тоже был приглашён за стол. Ему минуло всего тридцать лет, но переделок, в которых побывал слуга Акару, иному человеку хватило бы на долгую жизнь. Киро был моряком, не раз участвовал в сражениях, и однажды его пленили пираты-ахейцы. Ему повезло, что кибернетос пиратского корабля состоял в дружеских отношениях с Акару.
Как-то во время застолья, будучи в гостях у знакомого пирата на Эвбее, где находился крупнейший рынок рабов во всём Критском море (на тот момент ахеец выступал в роли благородного торговца), Акару отметил превосходное качество приготовления пищи, и морской разбойник немедленно представил ему своё бесценное «сокровище» — повара-раба, пленённого финикийца, моряка из Ханаана[23], или Страны Пурпура, как называли это богатое государство все мореплаватели.
Неизвестно, что больше понравилось кибернетосу, — поварское мастерство раба, его приятные манеры, в которых не было даже намёка на рабскую угодливость и приниженность, или умный взгляд больших чёрных глаз — но он немедленно взял, что называется, быка за рога. Акару напомнил разбойнику-ахейцу о старом долге, размер которого со временем значительно вырос. И потребовал возвратить его не товарами или медными слитками, которые заменяли деньги, а отдать ему взамен раба-финикийца.
Ахеец даже не сопротивлялся; наоборот — он обрадовался, посчитав, что кефтиу не только сглупил, но и сильно продешевил. Эка проблема — найти ещё одного повара! Стоило только выйти в море на перекрестье морских путей — и его скоростная гемиолия догонит любое торговое судно. А там уж доблестная команда корабля сделает своё дело — ахейцы считались непревзойдёнными воинами. В Уазит-Ойрет — Очень Зелёном море, как лэйстес переименовали Великое море[24], с ними могли тягаться только кефтиу, мореходы Крита. Поэтому ахейцы старались не лезть на рожон и поддерживали с ними пусть и не совсем дружеские, но вполне сносные отношения. Конечно, если случалось застигнуть вдали от берегов одинокое судно Крита (что иногда бывало после сильного шторма, когда высокие волны и ураганный ветер растаскивали суда торгового каравана в разные стороны), ни один из кормчих ахейцев не мог отказать себе в удовольствии взять его на абордаж. Ведь морские скитальцы знали, что товары торговцев-кефтиу представляли для них настоящее сокровище, в особенности замечательное оружие, драгоценные камни для печатей и сосуды из многоцветного мрамора, металла и обожжённой глины. А уж серебряные кубки и амфоры, расписанные изображениями рыб, осьминогов, водорослей, зарослей папируса и кратеры на высоких ножках, украшенные рельефными цветами, и вовсе стоили баснословно дорого.
Имя финикийца было чересчур длинным и замысловатым, язык сломаешь — Ашмуназар-сидони-роп[25]. И Акару назвал его просто Киро, что на языке жителей Крита означало «долг». Повару это было безразлично, в особенности на первых порах; доля раба всегда незавидна и для любого хозяина он значит не больше, чем камешек на дороге. Но когда финикиец понял, что кибернетос-кефтиу не будет ни бить его, ни унижать, а станет относиться почти как к вольному человеку, он начал служить ему не на страх, а на совесть. Спустя какое-то время Акару купил красивую девушку-рабыню, которая стала женой Киро, и тот перестал даже помышлять о возвращении в свой Ханаан.
Даро ел и с удовольствием разглядывал противоположную стену, на которой были искусно нарисованы лилии. Они «вырастали» прямо из пола и казались живыми. Так и хотелось подойти к стене и потрогать их рукой. А уж кувшин с высоким горлом и изящной ручкой, в котором Киро подал вино, и вовсе был прекрасен. Дед привёз его из Та-Кем и очень гордился им. Как же — чудо заморское! Белый кувшин был расписан нежно-розовыми изображениями перламутровых ракушек и голубовато-зелёных диковинных водорослей — так, как это умели делать только мастера Чёрной Земли.
23
Ханаан — это имя в древности носила собственно Финикия, а в библейские времена — страна, простирающаяся на запад от северо-западной излучины Евфрата и от Иордана до берега Средиземного моря.
24
Великое море, Зелёное море, Уазит-Ойрет, Уадж-Ур — Средиземное море. В его пределах выделяют моря: Адриатическое, Балеарское, Ионическое, Лигурийское, Тирренское и Эгейское. К ним нередко добавляют море Сирта, или Ливийское, Левантийское и Финикийское моря.