На следующее утро они застали возле входной двери тяжело дышащую кошку, с таким видом, будто её пытались разорвать на кусочки. Естественно все понимали, что в таком состоянии она уже не жилец, и даже немного удивились, что она смогла дойти до своего дома. Мальчик выразил большое сожаление и чувство жалости к питомцу, а также отметил, что они потеряли одного из членов семьи. Затем он сослался на плохое самочувствие и попросился не ходить в школу.
Дети, особенно в подростковый период, крайне жестокие создания. Не успев осознать и научиться чувству сострадания, они показывают свои животные инстинкты. Казалось бы, откуда в таком маленьком человечке столько злобы? Суть в том, что она существует в каждом человеке, но большинство людей, вырастая, умеют заглушить свою боль и злость, становясь более человечными, умеющими сопереживать и сочувствовать. А те, кто так и не смог обуздать свой гнев, зачастую кончают весьма печально. Но наиболее опасны те, кто умеет замаскировать свою агрессию и ненависть к окружающему миру. И такие люди превращаются для других в кошмар во плоти.
– А знаете, что я сегодня устрою? – спрашивал с широкой улыбкой и неимоверным предвкушением Иван у своих друзей, которые жили в соседних домах на его улице.
– Что? – спросил мальчик по имени Миша, который был на два года младше.
– Да, Вань, что? – спрашивали ребята, собравшись вокруг него.
– Сегодня, я пойду со своим большим мечом к большим камням, которые лежат у нас кучей – те, про которые я вам уже рассказывал. Так вот, на этих камнях собираются около тысячи небольших ящериц, и я устрою им кровавую баню.
Только от одних этих слов у него побежали мурашки по всему телу. Он ждал, пока на улице станет жарче и маленькие пресмыкающиеся выползут погреться на ярком солнышке.
– А что тебе сделали эти ящерицы? – в недоумении поинтересовался один из мальчиков.
– Что значит, что они мне сделали? Они сидят на моих камнях в моём дворе – это никому не позволено просто так. Им придётся расплатиться кровью, – эту фразу он случайно услышал, когда его отец смотрел взрослый фильм, который Ване пока что не разрешали смотреть.
От одного из мальчишек он услышал, что как бы было здорово, если бы они могли на это посмотреть, на что тут же дал ответ:
– Это представление не для публики. Я хочу насладиться этим в одиночестве. Так сказать, создать интимную обстановку, – он не совсем понимал значения этого слова, но оно ему очень нравилось, из-за чего он старался использовать его чаще.
Затем они продолжили играть в прятки, пока не наступило время обеда, а солнце стало приближаться к зениту. Заверив, что он вернётся вечерком и всё расскажет, Иван отправился домой, как и планировал.
– Как же замечательно, что у меня есть моя любимая палка-меч с доблестным именем «Кара небесная», и с ним я имею возможность вершить правосудие, – как всегда он разговаривал сам с собой, только на этот раз вслух.
Ему нравились интересные слова из книг, которые он читал, но так как его ровесники не поняли бы их значения, он пользовался ими только в разговоре с самим собой.
Меч представлял собой самую простую ветку дерева примерно метровой длины, зачищенной от лозы до рукоятки, на которой были вырезаны узоры. Медленно передвигаясь к насыпи камней и уже издалека приметив около сотни, а может и тысячи жирных ящериц, он заметил, что большая часть из них обрюхачены. Его начало немного трясти от возбуждения, а в штанах чуть приподнялся пенис.
Он уже почти на месте, заносит вверх руки и совершает первый удар. От этого удара полегло около десятка ящериц, и это очень позабавило Ваню. Он даже чуть-чуть хихикал и всё интенсивнее махал палкой. Место с камнями, площадью примерно в три квадратных метра, было усеяно маленькими трупиками с размазанными головешками, торчащими мозгами и кишками.
Его настолько сильно возбудила эта картина, что он не мог уже терпеть и побежал в туалет, где начал мастурбировать и вспоминать только что прошедшую битву: удар – кровь, удар – мясо.
И вряд ли это можно было назвать битвой, скорее, геноцид ящериц. Да, давненько он не получал такой оргазм, пожалуй, один из самых сильных, что он испытывал. Выйдя из комнаты, он увидел перёд собой стоящего отца и впал в ступор. «Попался», – подумал он. На самом деле ему было плевать, есть ли кто дома и не рискованно ли дрочить в туалете с учётом, что он почти не издал никакого звука, а лишь изредка слегка постанывал. Тем не менее он не ждал никого перед самим входом в туалет.