Хоши ничего не ответила, и, лишь пожав плечами, пошла вперёд. Мамору в пару шагов поравнялся с ней и осторожно спросил:
- Нарита... Можно и мне называть тебя по имени?
Девочка обратила на него тёплый взгляд своих голубых как льдинки, глаз и тихо спросила:
- Это так необходимо?.. Наверное, можно.
- Хорошо. Хоши.
Ещё несколько шагов был слышен лишь завывающий в многочисленных ветвях ветер, да отзвуки приближающейся грозы. Вечернее небо уже почти целиком затянулось тучами, и в этом полумраке стало сложно даже посчитать пальцы на своей ладони. Все краски природы помрачнели и приобрели серые оттенки. Больше не было ни зелёной листвы, ни ярких клочков голубого неба. Только щемящее чувство безысходности и пасмурная темень.
- Хоши!
- А?
- Можно взять тебя за руку?
- Я...
- Ты не подумай. Просто я почти ничего не вижу.
- Хорошо.
Несмотря на то, что Мамору не видел лица спутницы, по голосу он догадался, что та улыбнулась. Но значит ли это, что ей приятны эти мгновения, проводимые наедине?
Вскоре перед двумя силуэтами подростков выросла непробиваемая стена леса. Вглубь этой зелёной тюрьмы вела одна-единственная деревянная дорожка. Значит, они почти на месте. Едва скрывшись за чередой деревьев, Мамору и Хоши оказались под надёжной защитой от ветра.
- Сегодня ты немногословен, Мамору, - подметила Хоши, чья ладошка была горячей и даже немного влажной.
- Да, - лаконично ответил юноша. Почему существуют вещи, сказать которые так сложно?
Спустя ещё несколько шагов, они оказались на полянке, со всех сторон окружённой длинными деревьями. Хоши оказалась права: на сей раз цикады молчали. Но несмотря на это, шторм остался бушевать где-то поодаль, не заглядывая в этот укромный закуток природы. Там, вдалеке небо изрыгало громогласные вопли, стреляло редкими вспышками молний и вот-вот готовилось обрушить тонны воды на тихий городок Кацуура. Там. В другом мире.
Остановившись, Мамору не отпустил ладошку Хоши, а лишь развернулся к девочке лицом, стоя совсем рядом. Их глаза встретились, и на этот раз никто из них не отвёл взгляда в сторону.
- Я уезжаю, Хоши. Завтра утром. Мне придётся лететь в Токио, поэтому... мы ещё нескоро встретимся снова.
Мамору с трудом вытягивал из себя слова, хотя понимал всю необходимость их произнести. Он ненавидел себя за это, но мог лишь дрожать, от холода или бессилья. Девочка, не выражая никаких эмоций, внимательно слушала его.
- Я очень надеюсь, что сумел подарить тебе ценное воспоминание этим летом!..
Лица ребят на несколько мгновений осветила яркая вспышка молнии, а следом за нею небо взорвалось оглушительным треском. Хоши вздрогнула и втянула голову в плечи, но на собеседника посмотрела с особенной ненавязчивой нежностью:
- Конечно! Что ты?.. Это воспоминание - самое прекрасное...
- Я не ожидал, что познакомлюсь с таким человеком... - Мамору запнулся. - С такой интересной девушкой, как ты. Я привык идти и смотреть только вперёд, и чуть не прошёл мимо тебя, но ты... будто бы остановила меня за руку, понимаешь? Помогла мне оглядеться по сторонам. Помогла мне заметить самое прекрасное, что скрывалось от меня все эти годы.
- А ведь это ты остановил меня, - прозвучал голос девочки совсем рядом. - Я буду скучать по тебе. Обещай мне, что однажды вернёшься, пусть даже через десять лет: это не так важно! Знай, что я положу нашу цикаду в коробочку, чтобы она безмятежно спала до твоего приезда... Мы будем ждать тебя вместе...
- Конечно! - воскликнул Мамору, и его голос прозвучал даже увереннее, чем хотелось. - Я обязательно прилечу к тебе будущим летом! Потому что... Я...
Теперь Мамору отпустил ладошку Хоши. Он зажмурился, силясь сказать те слова, которые, возможно, изменят его судьбу навсегда. Кулаки сжались сами собой, а в горле почему-то встал ком. Тем временем, небо отпустило воду, и тяжёлые капли канонадой накрыли лес, в котором прятались эти две молодые души. Ещё одна молния. Ещё один раскат.
- Потому что я... - повторил Мамору тише прежнего. По щеке прокатилась откуда-то взявшаяся слеза. Всё-таки, хорошо, что в этой темноте Хоши не могла видеть его в таком состоянии. Но очередная молния обнажила всю правду: по щекам девочки бесшумно стекали крохотные солёные капли.
Собравшись с духом, Мамору без лишних слов протянул руку. На ощупь схватив ладошку Хоши, он прижал её к своей груди. Там в бешеном вальсе стучало сердце, которое пуще всяких слов могло доказать истинные чувства юноши.
- Танака-сан... Мамору... - пролепетала Хоши, которую было едва слышно из-за ливня. - Обними меня.
Мамору, различив этот родной, нежный голос, сделал шаг вперёд и прижал к себе хрупкое тело девочки. Та обняла его настолько крепко, насколько позволяли силы.