— Не хочешь ли передумать и применить свою игрушечку? А по-другому не получится!
Аннеке оглянулась и метнула в мага огненный шар. Тот поймал его и втянул в ладонь, шутовски поклонился:
— Благодарю за щедрый дар.
Аннеке прекратила штурмовать магическую преграду, бросилась на кровать и уткнулась лицом в подушку. Димир вышел, сильно хлопнув дверью.
В груди знахарки, там, где сердце, образовалась дыра, в нее дул холодный ветер. Слушая свист этого ветра, она повернулась к окну и стала бездумно смотреть на небо и ползущие по нему темные облака. Собирался дождь. Ей хотелось превратиться в облако и без забот скользить по небу в компании таких же подруг. Но, наверное, и у облаков своя жизнь и свои заботы. Ветры их гонят, молнии пронзают, солнце жжет, и что там с ними еще случается…
Когда день превратился в вечер, в дверь негромко постучался Димир. Аннеке, не отрывая взгляд от окна, равнодушно сказала:
— Уходи.
— Я хотел узнать, ты успокоилась?
— Да!
— Приняла какое-нибудь решение?
— Да!
— Какое же?
— Тебе не понравится.
— Я собрал вещи, мы можем уезжать.
— Уезжай.
— А ты?
— Не твое дело.
Маг тяжело вздохнул
— Аннеке… Я тебе не лгал. С первой встречи… Ты меня поразила, потрясла… Я хотел не думать о тебе… И не мог. Люблю тебя. Наверное, смог бы доказать… Времени нет совсем.
— Уходи.
— Прости меня, Аннеке
— Уходи…
Он ушел.
Аннеке послушала, как скрипит лестница под его шагами, потом хотела продолжить наблюдение за облаками, но в дверь снова постучали. Не дожидаясь ее разрешения, в комнату вошел кукольный слуга.
— Ваш ужин, госпожа.
— Убери, я не хочу есть.
— Вы должны поесть, госпожа, иначе у вас не будет сил.
— Оставь меня в покое, уходи!
Эд, казалось, готов был заплакать.
— Но, госпожа, если вы не поужинаете, мой господин меня накажет! Он приказал мне… Пожалуйста, госпожа!
Он поставил поднос с едой на кровать возле нее. Вот привязался! Аннеке приподнялась, отщипнула кусочек лепешки, надкусила яблоко и отхлебнула глоток молока с медом, надеясь этим осчастливить несчастную марионетку. Но слуга не уходил.
Он стоял возле ее кровати и кукольными пальчиками ожесточенно терзал край своей одежды, тяжело дышал, бледнел, краснел и, наконец, выдавил:
— Простите меня, госпожа!
Аннеке, удивившись, ответила успокаивающе:
— Все хорошо, милый, не беспокойся, я всем довольна. Ужин был прекрасный, я сыта. Спасибо за все, убери это, и можешь идти.
Слуга побледнел еще больше, а красные пятна на его щеках выделились сильнее.
— Простите, госпожа, что я осмеливаюсь… Я, как вас увидел… Вы такая… Красивая… живая… Как я мечтал… Вы знаете… Я мертвый. Я так хотел, мечтал быть живым, сильным. Смеяться, плакать, скакать на белом коне… Да что там, как угодно, даже томиться в подземелье, бежать, прятаться, но — жить! Я знаю, для всего этого нужна живая душа, а у меня нет души. Я смотрю на эти цветы и знаю, что они прекрасны, но сам я этого не вижу, я только читал об этом в книгах господина, когда он уезжал по делам, и у меня было много свободного времени. Там есть книга, как составлять букеты, я ее выучил, чтобы букеты понравились господину, но он почти всегда недоволен. И о красоте восходящего солнца я лишь читал, а для меня самого утренняя заря лишь сигнал греть воду для омовения господина. Я хотел сам видеть красоту, я мечтал любить…
Аннеке разозлилась. Еще не хватало, утешать куклу! Как будто мало своих забот. Но она подавила в себе этот недостойный порыв. Эд ни в чем перед ней не виноват. Она придвинулась и ласково взяла слугу за руку.
— Не печалься! Все поправимо! Можно, наверное, вложить в тебя душу, что-то такое я об этом читала… или слышала от наставниц! А еще подумай, обладание живой душой несет не только наслаждение красотой и любовью. Придет и страдание, и неудовлетворенность собой, и сомнения, а потом старость, болезни и, наконец, смерть, ждущая, в конце концов, всех живых. Слушай, а ведь ты страдаешь, желаешь чего-то неведомого тебе, может быть, у тебя все же есть душа? Ведь и среди людей есть такие, кто плохо чувствуют красоту, еще не знали любви и слишком угнетены своими обязанностями! Твой мир чересчур маленький и спокойный, вот ты и затосковал. Попроси своего господина, он согласится, он отпустит тебя… Все наладится!