Волшебник уселся напротив Димира, устало положил на стол руки. Руки были большие, как у кузнеца Васила, но чистые и гладкие, без мозолей Взглядом больше не леденил, а смотрел на мальчика с грустью.
Парень, переписывающий книгу, при отце прервать работу не осмелился, но искоса бросал на Димира любопытные взгляды. Наконец он не выдержал.
— Отец, это тот ребенок, что приходил с матерью днем?
Волшебник угрюмо ответил:
— Она ему не мать.
— А кто же?
— Подумай. Вглядись. Чему я тебя учил?!
Мальчишка закрыл глаза, сжал виски ладонями, посидел так немного, потом довольно улыбнул-ся.
— Мачеха!
— Правильно. Что еще?
Парень снова сосредоточился и выдал:
— Она оставила его в лесу! Почему?
Волшебник пристально глядел на него.
Подросток закрыл глаза, помолчал, затем сказал:
— Он ей не нужен, она жалеет на него денег. Еще боится, что муж будет любить своего первенца от любимой жены больше, чем ее дитя.
Волшебник вздохнул и назидательно произнес:
— Ты воспользовался магией, чтобы ответить на свои вопросы. Но помни, здесь не нужна магия, достаточно простого житейского опыта. Тебе житейского опыта как раз и не хватает. Тут нет твоей вины. Это особенность юности. Но старайся приобрести этот опыт. Для этого достаточно внимательно смотреть вокруг, слушать и запоминать.
Белобрысый мальчик возмущенно выкрикнул:
— Она оставила его одного в лесу, на поживу зверям! Чем обрекать ребенка на такую ужасную смерть, лучше продала бы его купцам! Денег бы выручила, а мальчик, глядишь, и получше бы устроился, чем прозябать в своей деревушке! Мы должны наказать эту злую женщину!
Волшебник снова вздохнул.
— Это бесполезно.
Парень залился от гнева краской так, что веснушки на его лице поблекли.
— Как бесполезно?! Чтобы она не обращалась так с…
— У нее только один пасынок.
— За такие поступки положено наказание!
— Это так. Кара судьбы постигнет ее обязательно, но помимо нас. И, скорее всего, эта женщина не поймет, за что наказана. Решит, что это я навел порчу.
— Она должна понять…
Волшебник провел по столу рукой, как бы пересекая разговор.
— Нас людские дела не касаются.
Но парень никак не мог успокоится.
— Отец, а что ты с ним хочешь сделать? Он будет твоим учеником?
— Родители не смогут платить за его обучение. А мне вполне достаточно тебя.
— Тогда слугой?
— Нам не нужны слуги.
— Почему же? Я бы не отказался. Он приносил бы воду и хворост, мыл бы полы. А у меня бы оставалось больше времени на постижение Искусства!
— Именно поэтому у нас и нет слуг. Ты все должен уметь делать сам. Кроме того, для самой тяжелой работы есть демоны.
— А, так ты скормишь его демонам!
Волшебник нахмурился и посмотрел на сына с раздражением.
— Чем тогда мы будем отличаться от его злой мачехи?! И демонов нечего баловать. С них хватит черных котов и кроликов. Иначе они войдут во вкус и нападут на нас. К чему такие хлопоты?! И учти, с тобой я имею право сделать все, что мне угодно. Продать купцам. Скормить демонам. Принести в жертву богам. Потому что ты мой. А этот мальчик мне не принадлежит. Завтра я верну его отцу и этим предоставлю собственной судьбе. Может быть, мачеха все же изведет его, или действительно продаст осенью купцам. Возможно, отец накажет мачеху, а то и вообще прогонит. Может случиться и так, и этак, или еще как-нибудь по-другому. А мы займемся в это время своими делами.
Говоря это, волшебник неожиданно встал, склонился над работой сына и гневно воскликнул:
— Ты так мало написал?! Эд, я накажу тебя!
Ученик волшебника съежился, уткнулся в книги и суетливо обмакнул перо в чернильницу. Волшебник, гневно хмурясь и постукивая пальцами по краю стола, постоял над ним еще немного, затем, убедившись, что работа делается, снова уселся на старое место и кивнул Димиру, заворожено слушавшему разговор:
— Уже поздно, ешь скорее, и пора отдыхать.
Димир быстро прикончил и кашу, и напиток, и его глаза закрывались сами собой. Он готов был придерживать веки пальцами, чтобы не пропустить ничего интересного. Но волшебник поднялся и отвел Димира по лестнице на второй этаж, где в маленькой комнате на сундуке для него была подготовлена постель.
Димир успел подумать, как страшно ночевать в доме колдуна. Тут и демоны где-то прикованы, и души несчастных, демонам тем скормленных и не могущих поэтому отправиться к богам пировать, горько плачущие и жалующиеся на злую судьбу… Но уснул сразу, как только лег, и снов не видел. Лишь один раз за ночь на минуту проснулся. Рядом на кровати сопел волшебников сын. Хоро-шо видная в окно башня светилась странным синим огнем. Димир хотел испугаться, но почему-то испугаться не получилось, а веки снова сами собой крепко сомкнулись.