— Вы сами виноваты, что ни о чем меня не расспросили.
— В следующий раз буду умнее, — проговорила она и отвернулась.
— В следующий раз? — Он вынул из стула, стоявшего у окна, малиновое бархатное сиденье и прислонил его к своей половине изголовья.
— Впрочем, я надеюсь, что мне повезет, и дедушка с бабушкой ко мне больше не приедут.
Ной юркнул под одеяло и положил голову на малиновый бархат.
— Вам свет не помешает? — спросил он.
— Обо мне не беспокойтесь. Я сплю как убитая.
Ной включил лампу. Он вдруг почувствовал, что им овладело какое-то странное беспокойство. Он не хотел спать, но почему-то книга, которой он заинтересовался час назад, потеряла свою привлекательность. Начав читать, он через несколько минут заметил, что внимательно следит за дыханием своей соседки, а отнюдь не за сюжетом ужасного триллера.
Может, его смущало то обстоятельство, что ему еще ни разу не доводилось лежать в одной кровати с женщиной, которой он пообещал заранее, что их отношения будут чисто платоническими? Мысль, что он лежит рядом с такой красивой женщиной, как Салли, не давала ему покоя. Даже Эверетт Крэнстон, о котором на суперобложке сообщалось, что он непревзойденный автор книг о самых ужасных преступлениях, не смог отвлечь его — Ноя — от соседки по кровати.
Ее дыхание было легким и ровным. То он находил эти звуки приятными, то вдруг они начинали раздражать его. Ни о каких проявлениях страсти не могло быть и речи — для этого существовала Джейн, с которой они были постоянной парой уже в течение двух лет.
Ной снова начал читать, но не мог понять ни слова. Ругнувшись, он посмотрел на Салли.
— Вы, случайно, не храпите? — спросил он в надежде завязать разговор. Она не ответила, и ее молчание Ной воспринял как вызов. — Сон у меня очень неглубокий, — добавил он, полагая, что она еще не спит. Она опять промолчала.
— Салли! Вы спите? — нетерпеливо спросил он.
— Вы узнаете об этом по моему храпу, — буркнула она. — Читайте свою книгу.
Он невольно рассмеялся, и Салли строго посмотрела на него.
— Что это вы так развеселились? Он и сам не знал.
— Видите ли, я должен предупредить вас, что у меня повышенная чувствительность к храпу, — сказал Ной шутливым тоном, а про себя добавил: почему-то от вашего взгляда меня трясет, как от удара электрическим током…
Он положил книгу себе на колени, подняв брови, словно хотел подчеркнуть важность своего последнего заявления о храпе.
Салли свернулась калачиком, недовольно зыркнув на него, как на надоедливую осеннюю муху, от жужжания которой звенит в ушах. Ной заметил, что на ночь она заплела свои волосы в короткую косичку, отчего выбившиеся пряди создавали вокруг ее лица что-то вроде золотого ореола, что делало Салли еще более женственной и привлекательной. Она протяжно вздохнула и отвернулась.
— Спасибо за предупреждение, — пробормотала она.
Ной пристально всматривался в женщину, с которой он познакомился всего несколько часов назад. Он внимательно изучал ее профиль. Лицо было чистое, лишенное каких бы то ни было следов косметических средств. Размышляя об этом, он пришел к выводу, что она и днем была без макияжа.
Ей можно было дать и семнадцать, и лет на десять больше, так что он поверил, что ей около двадцати семи. От нее исходил слабый запах лавандового мыла — старомодный запах в спальне со старомодной мебелью из сосны и с бабушкиным стареньким ковриком у кровати. Не бабушки из Бостона, а доброй, ласковой бабушки из Техаса.
Ною нравилась спальня Салли Джонсон, обстановка которой как бы возвращала в фермерский дом девятнадцатого века. Кроме кровати. Похоже на модерн, подумал Ной и стал рассматривать замысловатые переплетения металлической виноградной лозы.
Незаметно для себя он перевел взгляд на Салли. Интересно, она в самом деле заснула или притворяется? — размышлял он. Воротник ее белой фланелевой ночной сорочки был поднят и закрывал нижнюю половину лица, так что Ной стал смотреть на ее закрытые глаза: золотистые ресницы бросали тень на ее щеки с нежной шелковистой кожей. Ной перевел взгляд на ее небольшой аристократический нос. Зная ее отношение к снобам, Ной не сомневался, что Салли назвала бы этот анализ лишенным всякого смысла.
У Ноя не укладывалось в голове, что у такой красивой женщины не было ни поклонника, ни друга, ни мужа. А тут еще этот нетрадиционный способ забеременеть… Ной рассматривал ее поступок как трагическое разбазаривание своих блестящих возможностей. Почему-то ему захотелось непременно узнать, что заставило Салли Джонсон поступить таким неординарным образом.