Ной подался вперед и облокотился о стол.
— Действительно, я решил не обращать внимания на ваше довольно резкое замечание, но что касается сварливости, то это даже хорошо — жены, как правило, с годами становятся именно такими, и к этому надо заранее готовиться.
— Резкое замечание, говорите? — возмущенно воскликнула Салли, чувствуя, что начинает дрожать от гнева и обиды. Почему его откровенность и искренность так раздражают ее?
— Итак, вы зарабатываете себе на жизнь искусством?
— Это мое личное дело, — холодно сказала она.
— Вы забыли, что я ваш муж? А если родственники потребуют подробностей? — сказал он, показывая на второй этаж.
— Не потребуют. Они считают, что у меня богатый муж, который полностью меня содержит.
— И вы не хотите, чтобы они узнали, что своим художественным талантом вы неплохо зарабатываете себе на жизнь? Не многие художники могут похвастаться этим. Вспомните, словосочетание «бедный художник» стало настолько привычным, что превратилось в штамп.
— Мне абсолютно все равно, что они обо мне подумают, — возразила Салли.
— Тогда какого черта вы затеяли этот спектакль, если вам все равно, что они о вас подумают? — возмутился Ной.
Где ему понять! — пронеслось у нее в голове. Вслух она сказала:
— Это сложно объяснить.
— Нет ничего удивительного, что поведение человека порой бывает противоречивым, — заметил он.
Она почувствовала скрытую насмешку в его словах и смерила его колючим взглядом.
— Вам пора решить, кто вы: акушер или психиатр.
— Это вам пора решить, надо ли вообще продолжать этот спектакль!
— Я же сказала вам, что все очень запутано, и давайте не будем это обсуждать! — воскликнула Салли, вскакивая со стула. — Я пойду приму душ, а вы постарайтесь больше не совать нос в мои дела!
Неожиданно Ной осторожно взял ее за руку.
— Послушайте, Салли, — сказал он, не давая ей уйти. — Вы все время в напряжении, все время на взводе. Это нехорошо и для вас, и для ребенка. Относитесь ко всему спокойнее. Дайте себе хотя бы небольшую передышку.
— Оставьте меня в покое! — воскликнула Салли и попыталась вырваться и уйти, но Ной не отпустил ее. — Ох уж эти доктора! Вообразили, что знают ответы на все вопросы! Вы суете нос в мою личную жизнь, а я должна быть спокойной?! Хорошо, я стану спокойной… такой спокойной, что мало не покажется! — Она вздернула подбородок.
— Но вы хотя бы скажите мне, когда мы с вами обвенчались, — настаивал Ной. — Должен же я это знать, чтобы не попасть впросак!
Его вопрос привел ее в крайнее изумление. Она даже не подумала об этом.
— Не знаю. Наверное, до того, как я забеременела.
— В прошлом году в мае? — предположил он.
— Лучше в апреле.
— Когда в апреле? — нетерпеливо спросил Ной.
— Выберите сами, мне все равно.
— Хорошо, тогда в прошлом году первого апреля, — уверенно проговорил он.
Она бросила на него негодующий взгляд.
— Почему это мы должны были венчаться в День дураков?! С какой это стати?
— Вы правы, — согласился Ной. — Мои друзья лопнули бы от смеха.
Все говорило о том, что Салли слишком долго хранила все мечты и надежды в самых потаенных уголках своей души и теперь сама мысль поделиться ими с кем-нибудь другим причиняла ей нестерпимую боль.
Говоря откровенно, даже Сэм не совсем понимал всю глубину неприязни сестры к их дедушке и бабушке. Мать брала его с собой в Бостон, и встреча проходила мирно и спокойно. Но не надо забывать, что Сэм — всесильный и всемогущий доктор, унаследовавший основные качества Вандеркелленов, в то время как у Салли — «кузнеца» — преобладают черты Джонсонов…
Вайвика начала толкаться и вернула Салли к действительности. Ной прав: она и впрямь слишком возбуждена и агрессивна, а это плохо для ребенка.
Салли посмотрела на Ноя — он выглядел мрачным и подавленным.
— Хорошо, вы правы. Вы должны знать некоторые подробности из моей жизни. Вы это заслужили, — проговорила она после долгой внутренней борьбы. — Пейте кофе, а я буду рассказывать.
Выпустив руку Салли, Ной наполнил кружки горячим кофе. Поставив их на стол, он сел и пристально посмотрел на Салли.
— Ну, что дальше?
Вот уже много лет подряд она с болью размышляла о том, как могли дедушка и бабушка отречься от своей единственной дочери только за то, что та обвенчалась с техасским пожарным. Теперь они стали старше и страдали от одиночества, причиной которого было их же собственное жестокое обращение с непослушной дочерью. И после всего, что они натворили, Вандеркеллены надеялись, что внучка встретит их с распростертыми объятиями? Напрасно надеялись. Ей даже не пришло это в голову.