Ной не проронил ни слова. По его лицу было видно, что он размышляет над только что услышанным. Наконец он спросил:
— Какой диагноз поставили вашей матери и бабушке?
Салли не сомневалась, что он задаст именно этот вопрос.
— Фиброма. В нашей семье она развивается быстрее и раньше, чем обычно.
— У вас тоже обнаружили это заболевание? — спросил Ной.
Ей вдруг показалось, что она находится в кабинете врача. Этого заболевания у нее не было, но она промолчала, так как это обстоятельство ставило под сомнение правильность ее решения стать матерью-одиночкой столь экстравагантным способом.
— Смешно сказать, но что-то не припомню, чтобы я обращалась к врачу по этому поводу, — раздраженно ответила Салли.
— Мне хотелось бы получить полную картину… — начал было Ной.
— Я попыталась дать вам полную картину, подробно рассказав, почему поторопилась с искусственным оплодотворением. Кстати, я не просила вас обсуждать мое решение и давать мне советы, а просто сказала, что объясню вам, почему так поступила. Да, я сделала, что задумала, жду ребенка и безмерно счастлива.
— Но все же попросили меня помочь вам скрыть от ваших дедушки и бабушки, что станете матерью-одиночкой, — возразил Ной.
Хотя он произнес это дружелюбным тоном, его слова обожгли, как пощечина. Салли открыла было рот, чтобы ответить, но что-то удержало ее. А ведь он прав, услышала она внутренний голос. Она опустила голову и от досады сжала свои огрубевшие руки в кулаки.
— Хотел бы я, чтобы вы были счастливы, — задумчиво проговорил Ной.
— Как прикажете вас понимать? — спросила она, пристально глядя ему в глаза.
Он облокотился о стол, наклонившись к ней.
— Видите ли, быть родителями — нелегкая обязанность. Еще тяжелее быть единственным родителем.
— Вы думаете, я этого не знаю? — спросила Салли раздраженно. — Представьте себе, я хорошенько подумала, прежде чем решиться на такой ответственный шаг!
— Надеюсь, вы взвесили все «за» и «против».
Сомнение, прозвучавшее в его голосе, только подогрело ее воинственность.
— Вот здорово! — воскликнула молодая женщина, вставая со стула. — Наверху у меня пара непримиримых снобов, а внизу — снисходительный зануда! Так кого же мне выбрать? — Салли прижала ко лбу ладонь, изобразив глубокую задумчивость. — Кого же выбрать?
Минутой позже она смерила его ледяным взглядом.
— Как странно! Выбирать было совсем нетрудно! — проговорила она с подчеркнутой враждебностью и, повернувшись к нему спиной, вышла из комнаты.
Ровно через сутки миссис Вандеркеллен удостоила Салли и Ноя своим присутствием на кухне. Очевидно, Абигайл решила, что микробы и бактерии более предпочтительны, чем громкий храп и жалобные стоны ее мужа Губерта.
Салли все еще сердилась на Ноя из-за его неодобрительного отношения к ее беременности и поэтому села за стол как можно дальше от него. После вчерашней ссоры они почти не разговаривали, хотя Ной всю прошлую ночь спал на ее кровати. Салли нашла в сундуке еще две подушки и создала вокруг себя мощное заграждение, но, к сожалению, даже созданный ею спасительный заслон не принес ожидаемого результата: в эту ночь она спала еще хуже, чем в прошлый раз.
Она невольно зевнула.
— Не выспалась, дорогая? — сочувственно спросил Ной.
Испугавшись, что он вовлечет ее в разговор, Салли смерила его недовольным взглядом. Но вместо того, чтобы прикусить язык, она покачала головой и неожиданно для себя сказала:
— Что ты! Я спала сном праведника.
Он улыбнулся, как ей показалось, с неподдельной нежностью. Если его врачебная практика когда-нибудь прекратится, он сможет зарабатывать себе на жизнь как актер, подумала Салли.
— В самом деле? — усомнился он.
— Конечно! Почему ты спрашиваешь? — проговорила она с улыбкой.
Ной показал на Абигайл.
— Да вот бабушка хочет что-то спросить у тебя.
Салли удивленно заморгала, с трудом подавив очередной зевок.
— Что, бабушка?
Абигайл указала пальцем с тяжелым золотым перстнем на вчерашнюю почту, лежавшую на подносе.
— Я спросила тебя, почему все письма адресованы на имя Салли Джонсон? Ведь ты уже год как замужем.