Губерт и Абигайл разом повернулись и тупо уставились на него, потрясенные его неосведомленностью.
— Разумеется, со стороны матери! — тоном, не терпящим возражений, заявила миссис Вандеркеллен. — Как будто вы этого не знали!
— Как видите, не знал, — ответил Ной, улыбаясь во весь рот. — Посмотрите на нее. Если бы мы тратили время на разговоры, была бы она сейчас такой… полненькой? У нас были дела поинтереснее.
Салли не поверила своим ушам. Каков наглец! Щеки молодой женщины побагровели, и она с большим трудом заставила себя улыбнуться. Ее дочка снова начала толкаться, и Салли положила руку на живот. Очевидно, она не единственная женщина в этой комнате, на кого действуют его улыбки.
— М-м-милый, — с трудом проговорила она, стараясь изобразить на лице наигранное смущение. — Пожалуйста, прошу тебя…
— Прости, дорогая, но ты меня так заводишь! — воскликнул Ной, лукаво подмигнув ей. Вандеркеллены сидели разинув рты. — Итак, вы из Бостона, — как ни в чем не бывало продолжил мужчина.
Под его взглядом Абигайл и Губерт закрыли рты, и на лицах их появилась отстраненно-презрительное выражение. Быть Вандеркелленом, да еще из Бостона, — это не фунт изюму! Каждый, кто хоть раз побывал в Бостоне, знал Абигайл и Губерта Вандеркеллен.
— Да, мы действительно из Бостона, — серьезно, без намека на улыбку ответил Губерт.
— Вы когда-нибудь были там? — спросила Абигайл, картинно теребя сережку с огромным бриллиантом. Ее узловатые пальцы были унизаны кольцами с драгоценными камнями.
— Не подумайте, что я хвастаюсь, но Вандеркеллены принадлежат к очень старинному роду, — добавил Губерт.
— Нет, так далеко на север я не забирался, — отозвался Ной.
— Как жаль, — сокрушенно проговорила Абигайл. — Бостон — один из интереснейших городов Америки. У него глубокие исторические корни!
— У Хьюстона тоже своя история, хотя он и моложе Бостона, — возразил Ной.
— Не будьте смешным, — высокомерным тоном проговорила Абигайл, смерив Ноя с ног до головы недовольным взглядом.
От досады Салли запустила пальцы в волосы и, взъерошив их, посмотрела на часы: нет, время остановилось — оказывается, ее сообщник по обману добропорядочных граждан прибыл всего пятнадцать минут назад. Чтоб вы провалились, раздраженно подумала она, метнув злобный взгляд на родственников.
Ее неприязнь выплеснулась наружу. Вандеркеллены — эти ограниченные чопорные снобы — сидели в старом фермерском доме — ее родном доме! — с такими напряженными лицами, будто боялись увидеть полчища крыс, тараканов, жуков и прочей вредной живности, которая обычно водится в подобной глухой местности.
Абигайл сидела на краешке дивана, очевидно страшась испортить дорогой кремовый костюм из кашемира. Муж ее, надо отдать ему должное, меньше беспокоился о сохранности своего темно-синего, а-ля принц Уэльский, блейзера с латунными пуговицами и светло-серых брюк. Правда, когда Губерт вытянул ноги, продемонстрировав Салли дорогие кожаные туфли ручной работы, и задел кофейный столик, он тут же вынул белоснежный носовой платок из внутреннего кармана и брезгливо вытер туфли, будто они могли испачкаться от соприкосновения с ее кофейным столиком. Салли чуть не закричала от обиды. Ее дом, может, и набит всяким хламом, с которым пора бы расстаться, но в чистоте ему не откажешь!
И Абигайл, и Губерт одновременно пригладили свои волосы. Такая синхронность выглядела чуть ли не комично, но не вызвала у Салли ничего, кроме очередного приступа раздражения. У обоих волосы были седыми — у Абигайл уложенные в прическу и аккуратно подстриженные у Губерта. Салли не знала, насколько изменились дедушка и бабушка за те пятьдесят лет, которые прошли со дня их свадьбы, так как их отношения с внучкой были весьма натянутыми и они не присылали ей свои фотографии.
По крайней мере теперь у них были хищные, словно ястребиный клюв, носы и глаза, сверлившие Салли холодным взглядом.
Одеты они были по бостонской погоде, где в марте еще довольно прохладно, хотя в Хьюстоне в это время уже стоят теплые дни. Старики, должно быть, умирали от жары, но вида не показывали. Скорее всего, они вообще никогда не узнали бы о существовании Техаса, если бы их настырная дочь не сбежала из дома и не вступила в скоропалительный брак, который родители считали мезальянсом.
— Как-нибудь, в следующий ваш приезд, когда вы задержитесь у нас подольше, я устрою вам экскурсию.
Салли недоуменно зыркнула на своего фиктивного мужа, развалившегося на диване. Он хоть думает, что говорит?
— Простите, не понял? — переспросил Губерт.