— Кофе.
— Вы всегда имеете такой успех у официанток? — насмешливо поинтересовалась Салли, когда официантка ушла.
Ной облокотился о стол и, наклонившись к Салли, мягко произнес:
— Как вы можете сомневаться в моих способностях, когда, впервые увидев меня, тут же надели обручальное кольцо на мой безымянный палец? — Он лукаво посмотрел на Салли. — Ну что, сейчас опять скажете, что я действую вам на нервы?
— На следующей неделе вы уедете в отпуск. Дедушка с бабушкой отправятся в круиз. Вот тогда-то я стану такой же спокойной, как маленькая ящерка, греющаяся на солнышке.
— Весьма живописное зрелище.
Она не решалась заглянуть в его синие глаза и молча наблюдала, как к их столику приближалась официантка с подносом в руках.
Майра поставила кружку с дымящимся кофе перед Ноем и вазочку с мороженым и кофе перед Салли.
— Закажете что-нибудь еще? — спросила официантка, глядя только на Ноя, будто он был один, без Салли.
— Нет, достаточно, — ответил он.
Салли начала есть мороженое, но — смешно сказать! — оно показалось ей похожим на обойный клей!
— Я давно хотел вас спросить, как получилось, что вы занялись художественной ковкой? — неожиданно спросил Ной.
Она проглотила на удивление невкусное мороженое и пожала плечами.
— Ковкой увлекался мой папа. Когда они с мамой купили старую ферму, папа сразу же оборудовал кузницу. Я там часами пропадала, наблюдая, как папа работает. Когда я подросла, то ковка стала и моим увлечением.
— Вы мастер своего дела.
От его слов у нее потеплело на сердце.
— Спасибо.
— Напрасно вы думаете, что я считаю вас неудачницей во всем, что вы делаете, — сказал Ной с улыбкой.
Получалось, что она обвиняла его напрасно. Салли почувствовала себя школьницей, которую отчитывает строгая учительница. Молодая женщина набрала полную ложку мороженого и отправила ее в рот.
— Значит, награды, которые я видел в мастерской, принадлежат вашему отцу?
— Нет, они мои, — ответила она, покачав головой.
— Тогда прошу меня извинить за мужской шовинизм, — признался Ной.
Салли не знала, что ответить, и машинально ела мороженое.
— Может, пойдем? — спросил он.
Она не заметила, как доела мороженое и принялась за кофе. Предложение Ноя вывело ее из глубокой задумчивости, и она с удивлением огляделась.
— Минутку, — ответила Салли. Подошла Майра.
— Принести что-нибудь еще? — спросила официантка, глядя только на Ноя.
Он покачал головой, как и Салли, но Майра не удостоила ее вниманием. Когда официантка ушла, Салли не выдержала и спросила:
— Вы теперь станете завсегдатаем этого кафе?
— Почему? — удивленно спросил Ной. Она многозначительно посмотрела на Майру, обслуживавшую новых посетителей.
— Вы знаете, почему.
— У меня уже есть подружка и жена. Или вы решили, что я заправский волокита?
Салли вдруг почувствовала неожиданный приступ ревности.
— Теперь вы уж точно зачастите сюда! — не унималась она.
— Не изображайте из себя мою жену, Салли. Ваши дедушка и бабушка далеко отсюда, — прошептал Ной.
Он прав. Салли стыдливо потупилась.
— Раз Майре чуть больше шестнадцати… и вы сказали, что у вас есть подружка… то я…
— Не делайте поспешных выводов, — прервал он ее несвязный лепет. — Пусть ей шестнадцать, но она не в моем вкусе. Я не люблю девушек с волосами, выкрашенными в красный и зеленый цвет. — Ной взял Салли за руку. — Постойте, — проговорил он и вынул из кармана маленький черный приборчик. Посмотрев на него, Ной нахмурился.
— Что это? — спросила Салли.
— Пейджер. Только что пришло сообщение: жизнь роженицы в опасности.
— В опасности? — с тревогой переспросила Салли.
Ной кивнул и спрятал пейджер в карман.
— Пойдемте, — сказал он, беря Салли за руку. Он был крайне взволнован.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Ной снял хирургические перчатки, маску и шапочку. Новорожденная, слава богу, жива и помещена в отделение интенсивной терапии. Молоденькая мама, у которой дома началось сильное кровотечение, не растерялась и на попутной машине приехала в больницу. Сейчас ее состояние не вызывало опасений.
Умывшись холодной водой, Ной взял чистое полотенце и вытер разгоряченное лицо. Мельком взглянув в зеркало, он увидел свое отражение — на него смотрел усталый, недовольный человек. Почему он чувствует себя таким несчастным? Ведь он только что спас от смерти два слабых существа! Четырнадцатилетнюю маму, которую сразу же выгнали из дома, как только узнали, что она беременна, и ее ребенка. Эта девочка наивно верила, что мальчик, сказавший, что любит ее, обязательно на ней женится. Но мальчик навсегда покинул и Техас, и эту девочку.