— Посмотри, мой мальчик, — я погладила дракона по шее, — под нами снег. Настоящий. Белый-белый! И такой чистый.
Я отпустила шип Визериона, за который держалась, и попробовала поймать снежинку, но она таяла, стоило ей соприкоснуться с моей кожей. Капля быстро застывала на пальце от северного ветра. Сердце мое сжалось: его кольнула игла горького воспоминания.
После похорон любимого и сестер, мне стало невыносимо больно на душе. Я медленно умирала, сердце ныло и пульсировало так, словно с него, как с мозоли содрали кожицу. Я тихо плакала ночами напролет. Не могла спать, потому что, всякий раз закрывая глаза, я видела это кровавое месиво из частей тел, вспоротых животов и вывалившихся внутренностей, которые тут же облюбовали мухи. Однажды утром я проснулась от того, что меня кто-то больно ткнул в живот. Сначала мне подумалось, что убийцы проникли в пирамиду и оказались у моей постели, чтобы прикончить. Но потом… по ногам потекла кровь. Стало просто невыносимо больно. На мои крики сбежались слуги, потом лекари. От них я и узнала, что была беременна. У меня мог быть сын или дочь от любимого человека… Единственное, что не изничтожило бы память и след моего любимого… И теперь и этого у меня нет. И во всем опять виновата я.
Дальнейшие дни я помнила смутно. Не хотелось жить. Я просто сидела в одной позе и ни о чем и ни о ком не думала. Никого не слышала и не видела. Ничего не ела. И никто не мог вернуть меня к жизни. Кроме этого маленького человека с длинным языком и честными помыслами. Он рассказал мне трагедию своей жизни, сказал, что жизнь вообще-то почти всегда бывает жестокой к людям, не только ко мне, и мне стало стыдно за свою жалость к себе. Да, теперь я понимаю, что жалела себя. Но слезы и сочувствие к милорду Ланнистеру растрескали мою скорлупу, и я восстала из пепла. За это я прониклась глубокой симпатией к этому мужчине. Лорд Варис предупреждал о его странных привычках и пристрастиях к девушкам. Я только рассеялась. Я знала, как защитить себя, умела это не хуже, чем петь или танцевать. Но Тирион не давал мне повода для беспокойства. Не понимаю, какому остроумному идиоту пришла в голову идея прозвать «Бесом» такого человека с большой буквы? Он относился ко мне приветливо, почтительно, знал, как развеселить, он много читал и рассказывал содержание книг на память. Постепенно я привыкла и к его острым и дерзким шуткам. Научилась над ними смеяться. Сдержанно. А милорд всегда с таким вниманием слушал мою музыку. Не знаю, точнее тогда я не знала, что заставляло его руки сжиматься в кулаки всякий раз, как он видел меня в рыжем парике… Но позже я узнала немного от Вариса о его второй жене — леди Сансе Старк. Меня мало интересовали расприи богатых семей запада за трон, но факт их отношений меня почему-то сильно зацепил. С тех пор, как лорд Тирион рассказал мне правду о своем горьком опыте в любви, мне все время думалось, что мир и судьба несправедливы и жестоки больше к хорошим людям. Чем же обществу и богам не угодили те, кто не похож на большинство? Это несправедливо и так недальновидно. А такой человек, как Тирион, вне всяких сомнений заслуживал счастье. По одной простой причине: это будет справедливо. Но… Видимо его жена была редкой дурой и слепой, если не смогла оценить все богатство души и достоинства лорда Тириона.
— Не понимаю я, лорд Варис, — говорила я, оперевшись руками за подоконник в одной из комнат Миеринской пирамиды, — почему? Лорд Тирион сам принимал участие в убийстве семьи леди Старк? Или может это он отдал приказ?
— Нет, милая. — Ответ мастера над шептунами как всегда был неспешным и приторно сладким.
— Тогда почему она так ненавидела лорда Тириона?
— Не думаю, что ненавидела. Просто боялась, как и всей его семьи.
— Но вы сказали, что он был единственным, кто относился к ней хорошо. Не понимаю, как можно бояться такого человека…
Я резко наклонилась вправо и потянула за шипы вверх, чтобы Визерион не задел лапами верхушки деревьев. Сколько мы уже летим? День? Больше? Не знаю. Королева то и дело тормозила драконов в воздухе, чтобы осмотреться. Все-таки Север, как и рассказывал лорд Тирион, был просто огромным! Диким, но таким красивым и притягательным. Он затягивал своими тайнами, скрытыми под толщей снега, своими огромными морями лесов и открытых полей, незамерзающими озерами, реками и водопадами…
— Тайни! — крикнула королева. — Смотри туда!
Мы обернулись направо и увидели на открытое поле. Там среди снега кто-то копошился. Мы висели в воздухе так высоко, что не было понятно, кто это. Королева ринулась туда, ну, а я за ней.
Когда мы опустились ниже облаков, моему взору предстало то, что Тирион называл Стеной. Боги, какая же она огромная! Длинная и массивная! Она казалась мне единым и просто исполинским ледником, в который были вдолблены деревянные постройки. Она была не только высокой, но и толстой… Нет, человек просто не мог соорудить такое. Не своими руками, только с помощью магии или кого-то, кто владеет магией. У самой стены сражались люди с другими людьми. Я сощурилась. По темной одежде можно было различить северян, но там были еще и люди одетые в шкуры и шерсть.
«Видимо, это и есть Одичалые… Но погодите… с кем же они сражаются?»
Из леса на северян и одичалых шли и шли, словно грязные волны… живые мертвецы! Точно такие же, как тот, что набросился на меня. И их были сотни и сотни тысяч против небольшого отряда с Севера. Я посмотрела на королеву. Кажется, такое огромное полчище мертвецов испугало ее не меньше, чем меня. И тем не менее Дейенерис направила Дрогона ниже. Визерион и Рейгаль последовали за ним. Драконы издали боевой клич, извещая всех, что они прилетели. А потом поляна перед Стеной озарилась оранжево-красными столбами. Битва ужасала меня и в тоже время сильно разгорячала кровь! Рука то и дело тянулась к кинжалу из валирийской стали. Но верхом на драконе от него не было никакого толку. Драконы один за другим поджигали мертвых, но они все прибывали и прибывали. Я направила Визериона на лес и прокричала:
— Дракарис!
Мой мальчик начал палить деревья. Они вспыхивали, как спички, и падали, преграждая полчищам трупов путь на открытое пространство. Это помогло. Тех, кто уже был на поляне перед Стеной добивали люди и Дрогон с Рейгалем. Я погладила Визериона по шее.
«Мы молодцы, мой мальчик. Теперь надо…» — мысль моя оборвалась, как и сердце, потому что неизвестно откуда прилетело ледяное копье и пронзило Визериону грудь. Я увидела, как его горячая кровь смешалась с огнем. Огонь был подобен раскаленному железу. Визерион взвыл от боли, начал быстро терять высоту. Он так яростно метался в воздухе, не зная, куда деться от боли, что я не удержалась на его спине. Верная смерть — падать с такой высоты. Но Визерион, видимо заметив меня, собрал последние силы и накрыл меня своими крылья, перевернувшись в воздухе на спину. Я что было сил вцепилась в его окровавленную чешую на груди. Мне в горло заливалась его кровь. Я не могла вздохнуть, меня рвало драконьей кровью, но тут же новая порция ее заливала мне не только горло, но и глаза, уши и попадала даже за шиворот. Летели мы в обнимку кажется целую вечность. Но вот я почувствовала глухой удар. Перед глазами стало светло и морозно. От удара меня отбросило в сторону. Снег обжег лицо не хуже огня. В легких не осталось воздуха: удар выбил его из меня. Все вокруг плыло, я ничего не слышала (в ушах еще булькала драконья кровь)…
— Это тяжело, милорд… Я… я больше не могу… Не могу!
— Тише, дитя. — Мягко остановил меня Варис. Мы сидели в его комнате. Точнее сидел только он, а я уже битый час мерила комнату шагами. — Мы же договорились. Я говорил, что это будет непросто, и ты согласилась. Теперь терпи.
— Когда можно будет? Умоляю, скажите хотя бы примерно…
— Сегодня. А может и завтра. А может еще через год… Это все, что я могу тебе сказать, Тайни. Но если тебе от этого станет легче… Можешь уже постепенно…
— Спасибо, милорд! Вы меня прям успокоили! Седьмое пекло!