— Им бы выбраться отсюда, полетать. Как Дрогон… Счастливый… Но…
— Но немного страшный. — Подсказал Ланнистер. — Ты совершенно не боишься находиться тут?
— А вы? Что вас заставило сюда спуститься?
Вместо ответа Тирион подошел поближе к Визериону и протянул к его шее маленькую ручку, чтобы погладить. Дракон не стал возражать, но не сводил с карлика глаз. Тирион сначала осторожно, одним пальцем прикоснулся к чешуе. Она оказалась горячей, не смотря на то, что вокруг было холодно до дрожи. Потом вся его маленькая ладонь легла на шею дракона. Тирион весь затрясся: не то от страха, не то от восторга. Это просто было… за гранью возможного! А Тайни, наблюдая за этим «знакомством», улыбалась, нежно гладя Рейгаля и напевая ему колыбельную.
========== Глава 3. Как карточный домик… ==========
— Боги, она когда-нибудь устает? — спросил Тирион, довольный откинувшийся на спинку стула, после сытного обеда, который приготовила Тайни.
— Никак нет, милорд. — Протянул Паук, промокая губы салфеткой. — В Сирене столько энергии, она хочет везде успеть… — евнух потянулся к своему кубку. — А впрочем, это и очевидно: влюбленная девушка сама счастлива и хочет поделиться этим счастьем с окружающими.
Ланнистер усмехнулся, вспоминая, как вчера вечером, когда было уже давно за полночь, Тайни явилась в пирамиду в… очень странном настроении. Она вся светилась, лицо было румяным, как распустившийся бутон розы, улыбка до ушей и… тонкий-тонкий, но ощутимый шлейф ароматного и далеко не плохого вина. Тирион округлил глаза, когда уловил аромат напитка. Ему хотелось пошутить, но слова застряли в горле, когда он увидел девушку. Она действительно была пьяна, хотя может и выпила пару бокалов. Остальное опьянение было от любви, конечно. Да, Тайни была влюблена и не скрывала этого. Она танцующей походкой прошла по тронному залу, попутно увлекая Миссандею в танец, подарила Варису и Тириону по очаровательной улыбке и, пропев: «Жизнь прекрасна!», заскользила дальше, напевая песни о любви собственного сочинения. Потом переводчица сказала:
— Счастливая… Хорошо встретить человека, которого любишь и который любит тебя…
И верно, любовь, что излучала Тайни, оказала влияние на всех обитателей пирамиды, и даже на тех, кто жил за ее пределами. В городе стало почти тихо. Напряжение испарялось, как вода под палящим солнцем. Тогда у советников королевы стало хоть поменьше головной боли. Вечера они проводили на террасах в разговорах обо всем на свете. Тирион даже несколько раз пытался напоить Миссандею и Серого Червя, но пока безуспешно. Эти двое и разговаривать-то особо не желали. Оно и понятно: Тирион был для них чужой, странный, с пагубными привычками. А Бес скучал без бесед. И тут его спасала Тайни. Девушка так мило, почти по-детски смеялась над его шутками, хотя некоторые и были грубыми, едва ли не с открытым ртом слушала его рассказы о Вестеросе. Ланнистер почти забывал обо всем гнетущем и терзавшем его сердце за этими беседами. Хотя… беседой их время препровождения нельзя было назвать, потому что Тайни узнавала что-то новое, но не делилась с Тирионом новой информацией в ответ. В первую очередь мужчину интересовало прошлое Сирены. Как только девушка это поняла, начала говорить, обо всем, кроме своего прошлого. Зная интерес Ланнистера к драконам, она рассказывала ему обо всем, что успела подметить, пока «нянчилась» с сыновьями Дейнерис. Так мужчина узнал столько такого, о чем ни в одной книге не написано: как быстро растут драконы, как цвет чешуи влияет на характер ящера, зачем они сжигают мясо почти до черна, прежде чем начать есть. Тайни даже научилась распознавать Рейгаля и Визериона по рыку.
— Смотри, — как-то предупредил ее Тирион. — Как бы они не начали любить тебя больше, чем свою мать.
— Что вы говорите! — отмахнулась Тайни, хотя глаза выдавали, что именно об этом она и мечтает. — Они всегда будут любить королеву больше, чем кого-либо.
Так и проходили дни: Тирион с Варисом правили, пытаясь создать хотя бы непрочный мир, Безупречные наводили порядки в городе, Тайни собирала новости с улицы Радости и присматривала за драконами.
В ту ночь, когда она пришла в пирамиду пьяная от вина и от любви, распевая собственные песни то тихо, то во все горло, потому что не в силах была сдержать эмоции, все было прекрасно: луна светила близко белоснежным диском, воздух ласково стелился по полу и терся о ноги, как добродушный кот. Все в пирамиде и в городе спали спокойно. Даже Тирион. Чтобы уснуть, ему больше не требовалось много выпить. Теперь его убаюкивала музыка, что накрывала всю пирамиду, прогоняя ее нагнетающий дух и плохие сны — вечные спутники карлика. Теперь мужчина засыпал едва ли не с улыбкой и видел во сне некий женский силуэт, который заставлял его сердце сначала волноваться, а потом лицо расплывалось в улыбке. Рыжие волосы, кисловатый аромат лимона и голубые, как иней глаза… Еще никогда он не видел такие сны. Что это? Остатки разбитой надежды, возрожденные песней? Или просто галлюцинация? Ланнистер не знал, что это значит и почему ему снится именно она: девочка, которую он едва знал, к которой ничего кроме жалости и немного уважения не испытывал. Не испытывал? Тогда почему всякий раз, как он видел Тайни в рыжем парике, сразу же на ее месте представлял свою слишком молодую жену? Почему музыка, которую эта певунья играла на скрипке каждую ночь перед сном, давала в его остром уме такие трещины, вытесняя здравый смысл и сажая ростки эмоций, мечтаний и надежд? Полумуж был конечно благодарен Тайни за такую… ненавязчивую заботу, но он не был уверен, что это правильно. Так он рассуждал при свете солнца, за обедом или после очередного совета, но стоило спуститься сумеркам, мысли словно по команде закрывались, как цветы, больше не чувствуя солнца. Им на смену просыпались мечты — ночные бабочки и светлячки. Такие хрупкие и в тоже время прекрасные.
«Откуда у ее голоса такая сила? Кто же она такая?» — гадал Тирион.
Много раз он пытался добиться правды от Вариса, когда бросил попытки разговорить саму Тайни, но и Паук ничего внятного не говорил. И в конце концов, Бес сдался. Сегодня, когда Тайни вернулась с улицы Радости такая окрыленная и влюбленная, мужчина невольно вспомнил себя и свою первую любовь… Он и Тиша были так же юны, наивны, пьяны от вина и влюбленности… Карлик улыбнулся.
— Пусть эта любовь продлится дольше, чем… — он осекся, но Варис его прекрасно понял.
— Первая влюбленность всегда такая… прекрасная, незабываемая. Пусть она наслаждается ею. Ведь, когда королева вернется, ей придется покинуть и этот город и эту часть света. Дейнерис наверняка прикажет ей следовать за ней.
— А разве королева теперь не дает своим людям свободу выбора?
На это Паук ничего не ответил.
***
Так бывает, что когда все становится слишком хорошо — значит жди беды. И она пришла. Однажды рано утром вся пирамида была разбужена жуткой новостью: Сыны Гарпии вновь были замечены в городе и вырезали множество народу. В том числе и… на улице Радости… Когда Тайни, еще сонная вошла в тронный зал, один из Безупречных как раз докладывал о том, сколько людей было жестоко убито на этой священной улице. С минуту Тайни смотрела на всех в тупом изумлении, потом, не помня себя от страха, бросилась на место преступления. Она не верила, нет, просто не могла поверит, что все сказанное — правда.
«Они никогда бы не посмели… Эта улица неприкосновенна…»
Но как только девушка вбежала на улицу, ее молитвы рассыпались на тысячи кусочков. Всюду были следы не только убийств, но и разбоев: Сыны Гарпии брали все, до чего могли дотянуться. По улице всюду валялись трупы, дома разорены…
— Тайни!
Кто-то звал ее, но девушка не реагировала. Она побежала вперед, то и дело бледнея и вскрикивая при виде очередного трупа. Вперед, туда, где были ее родные…
Тирион, как только Тайни бросилась бежать, сразу же отправил за ней отряд, чтобы не дай Бог с ней что-нибудь не случилось, и сам поспешил следом. Воины догнали девушку только на самой улице. У Ланнистера от увиденного желудок подскочил к горлу: сколько мертвых… Убитых таким зверским способом. И тут посреди этой гниющей тишины из одного дома донесся вопль боли и отчаяния. В разграбленной комнате, упав на выпотрошенный труп лицом, лежала Тайни. Рядом с телом лежала отрубленная голова. Полумуж узнал в лицо возлюбленного Тайни. В других комнатах так же зверски были убиты три девушки — подруги и сестры Тайни… Сирена, вся перепачканная кровью, рыдала над телом любимого так громко и жалобно, все ее тело дергалось. Слезы градом катились по румяному лицу. Тирион, с трудом передвигая ноги, подошел к ней и опустил руку на плечо. Девушка словно этого не заметила. Она еще недолго смотрела на обезображенный труп человека, которого так сильно любила, потом резко встала, вытащила из-под платья ножи из валирийской стали и направилась к выходу из дома. Глаза и нос ее были красными от слез, но вот мина, что застыла на лице… В ней смешались решимость, безысходность, отчаяние и огромная ярость.