— Значит, именно Марчис, — подытожила я. Образ лопоухого мага стоял перед глазами. Опять начало предательски щипать в носу, но на сей раз удалось обойтись без слез. Алата, шкруть съешь твои потроха, да что с тобой такое? Ты еще расплачься, да еще при твоей любимой магичке! Она ж тебе потом жизни не даст. Не каждый день у тебя в кварте умирает, а потом воскресает маг, но это не повод распускать сопли.
— Нужно понять, почему именно он, — Ринхат обвел всех нас внимательным взглядом. — Попробуйте вспомнить, может быть Марчис говорил в последнее время что-нибудь, что сможет дать нам зацепку. Или в событиях последних дней вы обнаружите что-то странное.
Эш покосился на Натэю. Именно она обладала отличной памятью на мелочи, этого у магички не отнимешь. Через мгновение на нее смотрели уже все, как на оракула, от которого ждут ответа, решающего многие судьбы.
— Был один странный момент, — после нескольких минут молчания выдала Натэя. — Я бы ни за что не вспомнила, если бы не далее чем сегодня утром не задумалась на эту тему. Помните, где-то месяц назад у нас стали узнавать родословные. Потом проводили ритуалы на выявление полукровок…
— Как же не помнить! — все так же, шепотом, скривилась я. — Мне после этого дурацкого ритуала сообщили, что в моих жилах есть примесь крови аккуров. То есть я — на какую-то часть оборотень! Интересная была жизнь у одной из моих прабабушек! То ли ее как-то в Тахиро занесло, то ли аккур сам мимо пробегал…
— А во мне обнаружили эльфийскую кровь, — признался Эш. — Правда, совсем чуть-чуть, в каком-то далеком поколении.
— И во мне, — кивнула Натэя. — Что неудивительно, граница с Виаллари близко. А вот Марчис долго еще ходил гордый, что в нем признали чистокровного человека. Абсолютно чистая раса. Вроде бы даже он оказался единственным во всей Колыбели.
— Даже странно, при его повышенной лопоухости я бы и Марчиса причислила к эльфам, — начала я в своей обычной манере и осеклась.
Повисла пауза.
— Вот оно! — наконец проговорил учитель Ринхат. — Наставнику Шетту нужна была чистая кровь.
Глава 5
Ринхат долго не мог заснуть. Лежа в маленькой комнате управляющего сектора — не больше той, в которой ютилась осиротевшая кварта — он представлял, как им тоже сейчас не спится. Жужжат, небось, как потревоженный улей, решая, что же делать дальше. Хотя нет, тридцать восьмая кварта не показалась Ринхату дружной. Общая беда немного сплотила их, но ненадолго. Наверняка сейчас они задули единственную свечу на подоконнике и легли, отвернувшись друг от друга и погрузившись каждый в свои мысли.
Его, Ринхата, кварта была не такой. Маг не дал себе с головой уйти в воспоминания. Иногда он устраивал себе вечера памяти, приподнимая щит отрешенности и снова пуская застарелую боль в свою жизнь. В такие вечера наедине с собой Ринхат вспоминал улыбку Ламиры, вечные шуточки Гарлана, бесконечные пикировки с Уной. Иногда… но только не сегодня.
Он обещал помочь тридцать восьмой кварте, чем сможет. Ринхат мог бы сделать попытку провести ритуал на поиск, чтобы узнать хоть что-то о местонахождении Марчиса. Но он твердо помнил, что ему грозит в случае «самодеятельности». Нет, если Шетт вышвырнет мага из Колыбели, тридцать восьмой кварте он точно не поможет. Значит, стоит попытаться давно забытым способом.
Когда-то в детстве, еще до того, как Колыбель Героев раз и навсегда вбила ему в голову принципы боевой магии, Ринхату снились вещие сны. Это продолжалось лет до десяти, потом как-то само собой сошло на нет. Но маг знал, что этот талант остался в нем, и при желании его можно вызвать. Правда, необходимости как-то не было, и Ринхат почти забыл об этом своем умении. Похоже, настала пора вспомнить.
Самое главное, что подобное колдовство — да это и не колдовство вовсе! — извне отследить невозможно. Хотя Ринхат давал девять шансов из десяти, что Наставник просто пригрозил ему расправой, стремясь запугать. Следить за магом он вряд ли станет. Будет Шетт тратить свое драгоценное время на какого-то там учителя и троицу ребятишек! Даже если они и объединят свои силы — кто они четверо против Верховного Наставника Колыбели Героев? Только пикни — опомнишься уже на подлете к острым скалам, и на сей раз это будет не инсценировка.
Ринхат закрыл глаза и постарался как можно точнее представить себе Марчиса. Это было затруднительно — учеников в Колыбели насчитывалось не меньше шести тысяч, и запомнить всех в лицо наставник уже давно отчаялся. После нескольких минут Ринхату удалось нарисовать в воображении забавно оттопыренные уши боевого мага тридцать восьмой кварты, а следом нарисовалось и все остальное. Рыжеватые волосы, светло-карие глаза, тяжелый подбородок и совершенно детская улыбка. Обаятельный парень. В воображении мага Марчис стоял перед ним в черной пустоте.
«Где ты? — мысленно обратился к нему Ринхат. — Покажи мне».
Парень кивнул, улыбнулся и исчез. На его месте возник необычный серый камень, нечто вроде небольшой плиты с несколькими углублениями. Формой эта плита напоминала корону, около каждого углубления стоял символ. Извилистые желобки вели от каждой из выемок к одной, центральной. Маг понял, что спит, и стал рассматривать артефакт, но непреодолимая сила стала вытягивать Ринхата из этого сна. Остаток ночи ему снилась Ламира. Они гуляли по полям около крепости, и магичка плела венок из синих цветов. В ее длинных каштановых волосах путался ветер, пахнущий пряными травами. Ринхат проснулся на рассвете — он давно к этому привык. Просыпаться не хотелось, хотелось уйти обратно туда, в сон, где смеялась и кружилась под солнцем магичка давно ушедшей в небытие семнадцатой кварты.
— Забери меня к себе, — часто шептал Ринхат, просыпаясь после подобных снов. Слез не было, ведь боевые маги не плачут — это он уяснил еще в детстве, только придя учиться в Колыбель. Слез не было даже тогда, когда маг нес безжизненную Ламиру в сгоревший лагерь. Все в нем теперь восставало против этой памяти. Лучше он будет помнить ее смеющейся, с венком из ярких цветов в волосах.
Потом маг вспомнил Алату. И заставил себя встать.
Попытки с пятой Ринхату удалось вспомнить, что ему снилось в самом начале, до того как сон превратился в галерею воспоминаний.
— Камень, — бормотал он, одеваясь. — Какой-то непонятный камень, я никогда не слышал ни о чем подобном. Неужели звезды неверно встали на небе, и вместо пророчества я получил какую-то чушь о никому не нужном артефакте, который и находится-то может быть где-нибудь на Данитэе! Я же просил показать место, а не камень!
Маг был разочарован. Неужели детский дар предвидения покинул его и больше не вернется?
После завтрака Ринхат следом за другими учителями побрел в Овальный Зал управляющего сектора, на совет наставников, проводившийся раз в пять дней. По дороге он был погружен в свои мысли, безуспешно стараясь выудить из сна еще хоть какую-то зацепку. Маг так задумался, что двум наставникам, магичке и воину, пришлось отодвинуть его с дороги на пороге зала. Ринхат очнулся и поплелся следом за ними, невольно слушая разговор коллег.
— Слышала новости, Тэлая? Мне тут один из наших чародеев рассказывал, — обратился низкорослый воин по имени Дуан к своей спутнице. — Говорит, что грядет какое-то там пришествие Ригнальяра. Что-то я о кренделе с таким именем не слышал. Может ты в курсе, кто это?
— Это не кто, это что, — не особо заинтересовалась новостью Тэлая. — По легенде, это жертвенник, который появляется во впадине между Браккенских озер на одну ночь раз в восемьсот тридцать девять лет.
— А Браккенские озера это где? — решил просветиться Дуан.
— Это в Тахиро, у оборотней под боком, — ответила магичка. — По легенде, тот, кто в заветную ночь прольет на жертвенник кровь всех рас Виннея, обретет власть над разумом всего населения континента. Только кровь каждой расы должна быть чистой.