Вскрикнула от бессильной ярости Натэя.
С тем же успехом мы могли долбить мечами по Ригнальяру.
Я глянула в глаза Шетта, ожидая увидеть там раздражение, ненависть или жажду быстрой расправы над надоедливыми питомцами Колыбели, заступившими Наставнику дорогу так невовремя. Но глаза, оставаясь живыми серо-зелеными человеческими глазами, выражали ничуть не больше камня. Я понимала, что Шетт не расправляется с нами не потому, что не может или не хочет. Серебристый туман под его ногами густел. Наставник просто выжидал тот самый единственно правильный момент, когда нужно будет шагнуть к оставшимся двум жертвам — Марчису и эльфийке. Шагнуть по нашим головам, через наши взметнувшиеся в попытке защитить тела. Отбрасывая нас, как легкие камешки с дороги. И напоить древний жертвенник, множество веков страдавший от кровавой жажды.
Или Шетт медлит, давая нам шанс найти то единственное, что его остановит?!
Что за бредовые мысли лезут в голову за шаг до смерти, Единственная забери мою душу!
Воздух под Куполом в мгновение загустел, становясь почти непригодным для дыхания. Ощущение было такое, будто в легкие насыпали мелкой каменной пыли. Снова камень! Я сползла на землю, надрывно кашляя и пытаясь в последний раз дотянуться до Наставника Стальной Молнией. Воины Колыбели умирают, но не сдаются. Вместе с воздухом вокруг сгустилось никчемное теперь знание. Стоя на четвереньках и уже не в силах подняться, я знала, что эльфийка, назначенная в жертву — это и есть та самая Сеала аль Найрэ, которую боги двух рас сосватали за Шактаяра. Зачем ты пошел за нами, аларинец? Постылая свадьба все равно не состоялась бы, теперь ты видишь? Золотистые глаза темного были совсем рядом. Золотистые глаза, черно-золотистые волосы, красная кожа — почти как у брата. И алая струйка, бегущая из уголка рта до подбородка. Мы все разные, но кровь — та самая, которую эта тварь Верховный проливает на Ригнальяр — наша кровь одного цвета. Люди, темные, сайг, феари, йоны… Все они теперь будут равны перед Верховным Наставником Шеттом и его безграничной властью.
— Каменный ублюдок, — прохрипел где-то рядом голос Эша. Я уже не видела воина за разноцветным туманом, застилавшим глаза. Я никогда не слышала, чтобы наш безупречно вежливый Эштерил ругался. — Как тот хорнош в лесу. Должно же быть и у него уязвимое место! Вот бы Юч с кинжалом… Азаль, где ты? Я ничего не вижу. Азаль!
Голос воина оборвался чудовищным кашлем. Девочка-сайг тоже была где-то там, за разноцветным туманом. Последняя картинка Азаль, которую я успела запечатлеть в памяти — растрепанная девочка-кошка прижимается всем телом к рыжему сайг. Который — знание, к чему ты мне теперь? — был когда-то ее мужем. Сеймар и Азаль Лэро, молодая тахирская пара, разлученная неумолимым Шеттом, который без труда инсценировал смерть чистокровного сайг от магической атаки.
«Ну вот, — подумала я, закрывая глаза. — Значит, никто из увязавшихся с нашей квартой, не попал в эту заварушку случайно».
Можно умирать спокойно.
Гулкий, торжествующий хохот Верховного Наставника. Серебристый туман, пахнущий ветром над Колыбелью Героев.
Согнувшись в последнем — или предпоследнем? — приступе жестокого кашля — я на несколько мгновений снова обрела четкость зрения. И этого мне хватило, чтобы увидеть, как перепачканная в крови Сеймара Азаль схватила один из каменных осколков — тех самых, которые откололись от неуязвимого Шетта. Решимость, боль и злорадство в огромных глазах с вертикальными зрачками. Сайг полоснула себя по горлу острым каменным краем и навзничь повалилась на Ригнальяр. Рядом с Сеймаром, и черно-белые растрепанные пряди в последний раз переплелись с рыжими.
Азаль знала, что чистоту ее крови нельзя назвать безупречной.
Она не могла знать наверняка, что случится с жертвенником, если на него пролить такую вот небезупречную кровь.
Но она угадала.
Так просто!
Страшно закричал Верховный Наставник Шетт. Что-то про кошачье отродье, разрушившее дело многих сотен лет — я не разобрала слов за нарастающим гулом. Земля под нами заколебалась, выгибаясь игривой сайг.
Надеюсь, взбесившийся Ригнальяр разорвет тебя на клочки, Верховный.
Как жаль, что я уже не успею этого увидеть.
Глава 54
За окном синел вечер, медленно догорая и утекая в небо ароматным дымом сигнального костра на Башне Молчания. С востока на Магнамару двигалась гроза.
Верховный Наставник Шетт стоял на открытой галерее Колыбели Героев и улыбался. Над магнамарской крепостью царила необычная тишина — напряженная и густая, чьи незримые нити сходились в руках мага. У Верховного слегка болела голова, но это была такая смехотворная плата за то, что ему наконец-то удалось воплотить.
Много лет назад, тогда еще вихрастый и конопатый воспитанник Колыбели Героев Шетт думал плюнуть на магию, сбежать из цитадели и стать бродячим лицедеем. Его пленяла возможность хотя бы там, на наскоро сколоченных на городской площади подмостках, проживать сотни жизней вместо данной ему одной-единственной. И даже когда эта единственная и неповторимая жизнь стала жизнью могущественного мага, Верховного Наставника Колыбели Героев, одного из самых значимых лиц в Энейе, детские мечты никуда не делись.
Лицедейство и Колыбель Героев, кузница лучших воинов и магов страны — казалось бы, связь между ними невозможна.
Тем не менее, в этот самый момент, когда спящая Колыбель была охвачена небывалой, глубокой тишиной, Наставник Шетт выступал разом на нескольких сотнях подмостков. И вместе с ним, в роли самих себя, выступали питомцы и наставники Колыбели.
И не просто выступали, а учились вместе с тем преодолевать неотличимые от настоящих трудности. Отвечали на вызовы, брошенные судьбой. Вместе справлялись с недостатками внутри кварты, во имя достижения общей цели. С излишней чувствительностью, неподобающей полноценной боевой единице — в семьдесят второй. С бесконечными ссорами и враждебностью — в тридцать восьмой. Шетт мог закрыть глаза и увидеть себя полноценным участником одного из сотен сценариев тех похожих на явь снов, в которые погрузились его подопечные. Наставники тоже проходили это испытание вместе с воспитанниками — помогали, опекали, вставали лицом к лицу с собственными тенями прошлого. Несомненно, это пойдет им на пользу.
В некоторых из сценариев Шетт выступал в роли воплощенного зла, и это его неимоверно забавляло. Он не отказал себе в удовольствии на некоторое время погружаться то в один, то в другой сон грезящих подвигами и боями кварт и ощущать себя вместо умудренного наставника — свихнувшимся от жажды власти магом.
Вместо одной жизни — сотни.
«Небывалый магический эксперимент, — все еще ощущая в руках тысячи незримых нитей, не без самодовольства подумал маг. — Неоценимая воспитательная польза. Без помощи магии снов и огромного количества десятилетиями накапливаемой силы я никогда не смог бы подстроить столько испытаний на реальной местности. Магия — великая вещь».
Магия снов хорошо давалась Верховному Наставнику Шетту, чья кровь на одну восьмую была кровью сайг.
Первый раскат грома отвлек мага от размышлений.
— Пора просыпаться, — улыбнулся он, творя в воздухе на удивление простой зигзагообразный пасс обеими руками.
— Вот давайте только не будем начинать, — примирительно сказал Эштерил, когда наша кварта — ошеломленная и взъерошенная — вывалилась из управляющего сектора на одну из тренировочных площадок. — Верховный Наставник ведь сказал — цель была вовсе не в том, чтобы догадаться, как его победить. А в том, чтобы наша кварта…