— А может вы все-таки сам с нами пойдете? — не успев подумать, что говорю, выдала я.
Кажется, Ринхат покраснел.
— Исключено, — решительно отказался он. — Кто-то должен прикрывать ваше отступление и проследить за тем, чтобы все поверили, что безутешная тридцать восьмая кварта решила без Ритуала Разобщения просто покинуть крепость и заняться мирным трудом на благо родного королевства.
— Ну тогда пойдем, что ли, знакомиться, — Эш всегда отличался стремлением лезть в самое пекло.
— Пойдем, — буркнула я.
Натэя, как всегда, промолчала.
И наставник Ринхат открыл дверь, входя первым. Следом без особого энтузиазма ввалились мы и встали у мага за спиной.
— Приветствую тебя, Юч, — едва заметным кивком головы, как старший младшего, приветствовал наставник верзилу. Тот тут же перестал бродить взад-вперед по комнате и с улыбкой радостного идиота повернулся к нам.
— Здравствуйте, наставник Ринхат! — не выпуская свой фолиант из рук, неумело поклонился Юч. — Надеюсь, у вас есть для меня новости? Нам с Лолой уже порядком наскучило сидеть в четырех стенах.
С Лолой? Я непонимающе покосилась на Эша, тот ответил мне таким же взглядом серо-синих глаз.
— Новости есть, и они прямо перед тобой, — Ринхат, насколько это позволяли скромные размеры комнаты, сделал шаг в сторону, пропуская нас вперед. Мы нехотя приблизились к Ючу на полшага. — Знакомься, это Алата, Натэя и Эштерил. Тридцать восьмая кварта Колыбели Героев.
— Точнее то, что от нее осталось, — сквозь зубы пробормотала я.
— Очень приятно, Юч! — заулыбался боевой маг, зажав драгоценную книгу подмышкой и порывисто пожимая нам руки. — А это моя Лола.
И он ткнул мне в лицо свой потрепанный фолиант. Книга была темно-зеленой, с почти стертыми временем золотыми символами на обложке. Значения символов я не знала. Покосившись на Натэю, я убедилась, что и та видит подобные письмена впервые. Хотя именно магичкам в квартах приходилось учить древние знаки и мертвые языки Виннея.
— Это и есть «некоторые странности», о которых вы говорили? — едва слышно прошептала я Ринхату, который как раз стоял по левую руку от меня. — Он назвал свою потертую книгу Лолой. Похоже, он не расстается с этой древностью даже во сне. И именно с ним вы предлагаете нам отправиться в опасное путешествие, я ничего не путаю?
— Это единственный вариант, — виновато прошептал наставник. Хотя впору было прикрикнуть на капризную кварту — мол, берите, что дают, а нет — так катитесь из Колыбели втроем, куда глаза глядят. Похоже, учитель Ринхат действительно сочувствовал нам от всего сердца.
Мда. Уж не знаешь, что и хуже — сойти с ума после Ритуала Разобщения или свихнуться совершенно самостоятельно в компании Юча?
— Очень приятно, — в один голос выдавили из себя Эш и Натэя.
«Это мы еще посмотрим, кто в чьем обществе тронется умом!» — с веселой злостью подумала я и радостно протянула руку к фолианту.
— Очень приятно познакомиться, Лола! — и я предприняла попытку ласково потрепать книгу по обложке, но Юч прижал ее к груди и отпрянул назад.
— Лола не любит, когда ее трогают чужие, — глядя на меня огромными глазами болотного цвета, выдал парень. — Подожди, пока она к тебе немного привыкнет.
— Так то чужие! — махнула рукой я. — А мы уже практически свои! Правда, наставник Ринхат?
— Правда, — кивнул наставник, никак не ожидавший быть втянутым в этот бредовый диалог. — Дело в том, что эта кварта только что потеряла своего боевого мага. Ужасная трагедия!
— О, мы с Лолой приносим вам свои соболезнования! — детское лицо Юча отразило вселенскую печаль и искреннее сочувствие.
— …и как назло, как раз сейчас им нужно выполнить очень важную миссию. Но в неполном составе им не справиться, нужна замена на место сгинувшего товарища. Станешь их боевым магом, Юч?
— С удовольствием! — просиял парень. Мы кисло улыбнулись — удовольствие нельзя было назвать взаимным. — Я буду рад стать вашим товарищем и помочь. Мы оба рады помочь, правда, Лола?
Я скрипнула зубами, представив долгий путь к Браккенским озерам. Потом я представила, что книга сейчас возьмет и ответит на поставленный Ючем вопрос. Бррр! Кажется, именно так сходят с ума.
— А уж мы-то как рады, — ни с того ни с сего брякнула Натэя. Радости в ее голосе было не больше, чем в похоронном пении магнамарских плакальщиц.
— Значит, решено, — Ринхат, похоже, хотел как можно быстрее прекратить этот балаган и выпроводить нас из Колыбели. — На закате я проведу Ритуал Единства в усеченном варианте. Делать это придется за пределами крепости — никто не должен о нем знать. Пусть думают, что я пошел провожать тридцать восьмую кварту. Алата, Эштерил, Натэя — попрощайтесь со всеми и объявите, что решили добровольно покинуть Колыбель. Неполную кварту никто не будет останавливать в этом решении. Собирайте вещи — после ритуала вы сразу отправитесь в путь.
— Будет сделано, наставник, — по-воински лаконично ответил Эш.
— Ты тоже собирайся, Юч, — обратился к магу Ринхат. — Я за тобой приду. Это очень секретная миссия, поэтому мы соблюдаем такие предосторожности. Надеюсь, я могу на тебя положиться.
— Конечно! — парень был полон энтузиазма. — Мы с Лолой будем готовы! Я счастлив отправиться в поход и надеюсь, что многому смогу научиться у товарищей!
«Можешь не сомневаться», — злорадно усмехнулась я про себя.
Глава 7
Наш путь на запад лежал через две столицы — энейский Дор и карагинский Царр. На границе с соседним королевством Караги, подавляющее большинство которого было тоже человеческой расы, проблем возникнуть было не должно. Ринхат сказал, что если нас кто-то остановит и спросит, кто мы и откуда, нам с Эшем достаточно показать клеймо на клинках. Четыре башни магнамарской Колыбели, стилизованные под корону, изображались на оружии всех воинов нашей крепости.
— А если бы мы украли эти мечи и выдавали за свои? — заикнулся было Эштерил.
— Украли? — усмехнулся наставник, смерив его лукавым взглядом. — У воина Колыбели Героев Магнамары?
Эш тут же стушевался и развивать эту тему не стал. Я знала, о чем он думает. О том, что нам еще предстояло учиться три года, прежде чем мы получили бы право покинуть стены магнамарской крепости полноценной боевой квартой, готовой к любым опасностям. В любой горячей точке континента мы могли бы пригодиться, своими победами отдавая дань Единственной богине Энейи, Войне. Мир живет, пока где-то звенит сталь и дрожит от магии раскаленный воздух. Иначе этот мир превратится в болото. И если Единственная временно оставила землю своей милостью, ее стоит призвать.
Единственной не строят храмов и не возносят молитв. У нее один храм — четырехбашенная крепость на скалистом берегу залива Киони, у нее свои молитвы — боевой клич тех, кто обязательно вернется с победой. А еще Единственная гневается, если ее призывают ради грязных интриг и наживы. Единственная — это война ради самой войны, ради бурлящей в жилах крови и пьянящего момента триумфа. И пусть следом обрушится тьма небытия, ради этого стоит жить. Пусть это будет короткая жизнь, но зато какая!
Так учили нас в Колыбели Героев те, в чьих словах не было повода усомниться. Тогда мне неоткуда было знать, что у простого народа за пределами угрюмого кольца стен цитадели своя Единственная. Ее изображают с мечом в одной руке и цветочным венком в другой. Ей, дающей жизнь и карающей за несправедливость, посылают молитвы горожане Магнамары и Дора, ее именем благословляют посевы энейские землепашцы. Мать невесты в день свадьбы дочери выходит к будущему зятю в образе Единственной — с оружием в одной руке и венком в другой. Жениху, выдержавшему символический поединок с олицетворяющей богиню матерью возлюбленной, на голову надевают венок. Именем Единственной жених и невеста соединяют руки и судьбы.
Единственная и безымянная, война и мир, жизнь и смерть в одном лице…