«Рассказать бы ей все», - шальная мысль вспыхнула и пропала. Он не может. Он не должен. Проклятый долг, вроде того, который толкает на убийство женщины, дороже которой нет на свете.
-… у меня есть еще один неожиданный вопрос. Я не ключница и мало в чем разбираюсь кроме владения мечом. А вы, как наставник и бывший щитовик, наверняка сможете ответить.
Судя по тону Алаты, на последнее она не очень-то рассчитывала. Похоже, девушке нравилось подшучивать над наставником. «Я не ключница…» А ведь она могла бы быть ключницей. Ринхат вспомнил шестилетнюю Алату, сероглазый вихрь с русыми кудрями. Он тогда только вернулся в Колыбель после того трагического Прорыва. У девочки были задатки ключницы, но потенциал перехватчицы в глазах проводивших распределение перевесил. А ведь он мог быть ее наставником. Мог бы забрать ее из крепости и воспитать, как собственную дочь. Никогда не становиться наставником Ринхатом, а быть просто Ринхатом. Ткачом, если воспользовался бы навыками, выученными про запас. О, Первые, что за ересь лезет в голову!
- Мне приснился сон. И, похоже, вещий. Не только ведь у магов они бывают, - и голос у перехватчицы был совсем не такой, как у Ламиры. Низкий и обманчиво мягкий, он скорее подошел бы сайг. В нем таилась насмешка, как острые когти в кошачьей лапе.
Ринхат напрягся. Он мог даже не коситься на левое запястье Алаты. Он и так знал, что крови оборотней-кошек в девушке нет, что бы там ни чудилось в ее голосе.
Но вещие сны и правда бывают не только у магов. И не только у потомков сайг. Ламира была чистокровным человеком. Ей всегда было интересно, как передаются по наследству магические таланты в пределах человеческой расы. Ключница подумывала даже после дежурства по сектору вернуться в Колыбель Героев и как следует изучить эту тему.
Ах, Ламира, если бы ты могла сейчас быть здесь!
- Да, Алата, продолжай.
- В моем сне были нити, которые кто-то разрезал острым ножом. Из нитей сочилась кровь, и я знала, что каждая нить – это человеческая жизнь. А еще там был камень, похожий на карту Виннея. Мужская рука вонзала нож в этот камень-карту, и карта приходила в движение. Рушились горы, земля шла трещинами, море бесновалось. В последний миг я успела разглядеть над картой силуэт мужчины. Это он был виноват во всем ужасе, обрушившемся на Винней. Он – и окровавленный нож в его руках, и ритуал, на который он решился. Я проснулась с воплем, чего никогда не бывало раньше. Обычно я не верю в сны и подобную ерунду, но это приснилось мне после гибели Марчиса, и я никак не могу выкинуть сон из головы. Может быть, вы мне поможете и растолкуете, что бы все это значило?
В тоне Алаты послышались доверительные нотки пополам со смущением. Все-таки смогла себя преодолеть, опустить щиты хоть ненадолго. Умница, девочка. Пользуется моментом, пока рядом еще есть те, к кому можно прийти за советом.
Но этот ее сон…
Вот ведь горькая ирония дуры-судьбы! Ринхат был одним из немногих, кто имел все основания не считать кошмар перехватчицы пустой фантазией. Но именно он, здесь и сейчас, без колебаний сказал:
- Вам не стоит волноваться, Алата. Кошмары – обычное дело после потери товарища по кварте. Ваше воображение рисует ужасные картины гибели мира, заслоняясь от не столь ужасной, но реальной гибели вашего щитовика. Видели бы вы, какая жуть снилась мне те самые пятнадцать лет назад. Но потом это прошло, через месяц или два. Рана затянется. Дайте ей время.
Алата фыркнула и скривилась, будто бы съела что-то горькое. Крепкая девочка. Или из последних сил пыталась такой казаться. Сейчас она была не похожа на Ламиру. Ни капельки.
- Вы теоретик, - наконец проговорила перехватчица. Теперь она не стала скрывать насмешку, а взгляд красноречиво пробежался по захламленному столу. В любой другой момент Ринхат одернул бы ее и призвал к подобающему тону в разговоре с наставником. Но девушка уже одной ногой ступила за порог Колыбели Героев. Он ей не наставник. А она – дочь Ламиры. – Что вам мешает теоретически предположить, что увиденное мной возможно? Мне любопытно узнать ваше мнение. Кто из живущих ныне на Виннее магов способен на подобный… опыт? Теоретически?