Но Шетт надежно хранит тайну. И убивает, не задумываясь ни на мгновение, стоит кому-то заглянуть ему через плечо. Натэе еще повезло, что несчастная гадалка приняла на себя магический удар. Одно мановение равнодушной руки – и одна мертва, а вторая вынуждена спасаться бегством из горящего шатра. Воистину, Верховный Наставник знает, что делает. Только вот что он делает?
- Вспомни гадалку, Натэя, - Эш поймал взгляд ключницы, как раз вынырнувшей из сундука. – Что это за великая цель такая, ради которой невинные люди так легко идут в расход? И что мы за друзья, если оставим Марчиса по самые уши в этом заговоре?
Лицо хальграссы, дочери воды – открытая книга. Перехватчик видел, как друг за другом на нем промелькнули упрямство, растерянность, неуверенность, страх. «Этого не может быть! Верховный Наставник не может… А если все-таки может? Кому верить? Что может триада-недоучка против самого могущественного мага на всем Виннее?!»
И снова упрямство, но теперь – пополам с решимостью. Взгляд огромных синих глаз впился в дверь, будто бы сквозь дерево, камень, коридоры, галереи и стены Натэя могла видеть Слепую Башню, нависшую над крепостью.
- Клянусь Первыми, Марчис. Мы тебя освободим.
Глава четвертая: Тень Слепой Башни (5)
«Наставник, перехватчица Алата что-то подозревает. Она рассказала мне сон, в котором явно угадывался ритуал с Ригнальяром. Я так и скажу Шетту, только вот сейчас соберу все осколки стакана. А потом сразу в Слепую Башню. Надеюсь, Наставник уделит мне немного времени».
Ринхат медленно, с несвойственной ему аккуратностью собирал глиняные черепки. Стакан разлетелся знатно – чтобы найти все осколки, приходилось ползать под столом, заглядывать за кафедру и шкафы, а также внимательно изучать залежи бумаг и книг на столе. При желании наставник мог бы сочинить подходящую формулу призыва. Он настолько хорошо знал разбитый предмет, что был способен не только притянуть к себе его части, но и заново собрать стакан воедино. Ну и что, что в Ринхате нет ни капли крови ильмаров, детей воздуха. Черепки слетелись бы как миленькие – наставник он, в конце концов, или нет?
Думая так, Ринхат продолжал ползать на коленях по полу. Магия магией, а физический труд – даже такой нелепый – как нельзя лучше проясняет мысли.
«Пойду в Слепую Башню и расскажу. Наставник я или нет? Это мой долг. Оберегать тайны Верховного. Оберегать несмышленых воспитанников от опасных приключений. Пока они еще в крепости, все можно легко исправить. Шетт – непревзойденный мастер по работе с воспоминаниями. Иначе в Колыбели не было бы столько воспитанников, чтобы хватило на весь континент. Не было бы меня. Не было бы Алаты».
Образ Ламиры снова заслонил наставнику янтарное закатное солнце. «Любовь моя, я буду беречь твою дочь, как свою. Я расскажу о ее вещем сне Верховному Наставнику, и он наведет забвение. Я сделал бы это сам, но побоялся навредить. У меня уже неплохо получается, но до Шетта мне – как от Колыбели до столицы Аларина пешком».
Сравнение вызвало в памяти долгую дорогу в крепость – но не из Аларина, а из Тахиро. Кварта Ринхата дежурила в секторе к западу от Браккенских озер. Все погибли, кроме него, щитовика. Ключницу он убил своими руками, и эти несколько мгновений – от захвата хорношем до смертоносной «колыбельной» - он мысленно проживал снова и снова, пока пешком возвращался в крепость. Он даже не зашел в дом, где жила дежурная кварта, за вещами. Прямо оттуда, из оскверненного Прорывом поселка, от тела возлюбленной, от превратившихся в пустые истощенные оболочки перехватчиков, Ринхат отправился в путь. Карта материка была крепко отпечатана в памяти щитовика. Он сторонился людных трактов. Когда тело требовало есть и пить, он находил пропитание в лесах. Любой воспитанник, начиная лет с десяти, был обучен выживать на подножном корме и засыпать на любой поверхности.
Первые были благосклонны к тому, от кого прежде отвернулись. Ринхат дошел до крепости невредимым, хотя и изрядно поседевшим. Ему было двадцать три года. По пути он потерял счет времени. Кажется, была ранняя осень.
«Почему ты не восстановил силы после Прорыва и не открыл Воронку?» - спросил Верховный Наставник, лично снизошедший до блудного щитовика.