- Разумеется, Натэя, - разрешил Грэм. – Вы можете даже брать в руки те, что вам приглянутся, для лучшего рассмотрения. Опасные экземпляры я на полках в гостиной не держу.
Эшу все больше и больше нравился гостеприимный хозяин. Перехватчик любил загадки, а Ламаргил-старший – пекарь, не похожий на пекаря, маг в женском фартуке поверх парадной одежды то ли воина, то ли дворянина, коллекционер артефактов – подкидывал загадки одну за другой. И еще этот его внук с его фолиантом. Если в Доре на каждом шагу встречаются такие вот семейства, Эш был бы не против осесть в столице Энейи, когда все закончится.
- Прекрасная хальграсса, твой выпад сразил меня наповал, считай что я апплодирую стоя, - лениво протянула Алата. – Извини, но вставать на самом деле мне тяжело, эти великолепные лепешки так приятно улеглись внутри, не хочется их тревожить. Наша болтовня еще не утомила вас, Грэм? Учтите, мы с ключницей постоянно что-нибудь делим, если только Эштерил не призовет нас к порядку. Но сейчас он сытый и, похоже, ленится быть голосом разума. Вы только нас не выгоняйте, Грэм. Мы больше не будем. Какое-то время.
Спина Натэи, присевшей около какого-то особо интересного артефакта с нижней полки, без слов говорила: «эта перехватчица вообще умеет молчать?»
- Я всегда хотел большую семью, - улыбка Ламаргила-старшего была совершенно искренней. – Но вышло так – единственный сын, единственный внук. Ваша болтовня, как вы выразились, Алата, бальзамом льется на мое сердце. Я ведь именно поэтому решил заявить о себе, как о друге Колыбели Героев. Пусть в моем доме хоть иногда будет людно и шумно, будто у меня целая толпа сыновей, дочерей, внуков и внучек. Просто они заняты важными делами и редко навещают старика.
- Зря вы так о себе, Грэм, - тут Эш не мог промолчать. – Что-то мне подсказывает, что выйди мы один на один с мечами наперевес, я не был бы уверен в собственной победе. И это несмотря на все годы тренировок в Колыбели. Я прав?
Пекарь зажмурился с таким довольным видом, будто бы перехватчик вручил ему орден за воинские заслуги перед родным королевством. Кстати, кто поручится, что подобная награда не лежит где-нибудь на полке здесь же, в гостиной?
- Я давно не тренировался, - Ламаргил-старший потянулся, резко качнул головой вправо-влево, но в его теле ничего и не думало хрустеть. Кокетничает пекарь, наверняка каждое утро начинает с упражнений, а завершает пробежкой. Иначе давно бы уже растолстел, с такими-то вкусными лепешками. – Но предложение заманчивое. Можно и попробовать, главное чтобы не сразу после ужина.
- А можно мне добавки? – Алата требовательно пристукнула кружкой по столу. – Некоторые из ваших внучек на диво прожорливы, Грэм. Разориться не боитесь?
- Ничуть, - пекарь плеснул в кружку перехватчицы еще молока. – Торговля идет бойко, постоянных покупателей много. Сама королева по старой памяти не брезгует пирожками из моей печи.
«Ого, все интереснее и интереснее, - все то же чутье, подсказавшее перехватчику, что Грэм был воином, теперь говорило, что этот бодрый старик и не думает хвастаться. – Какая это старая память может быть у пекаря с королевой Энейи?»
- Может, у меня получается и не так славно, как у моей… покойной супруги…
Грэм запнулся, и Эш поспешно поднял глаза от тарелки. Вот сейчас – да. Старик, и разубеждать в этом – значит кривить душой. Высокие залысины, мутно-серые глаза с тяжелыми веками. Бледные, оплетенные венами руки. Натэя съежилась у полок с артефактами, плечи задеревенели. Для нее, хальграссы, всплеск чужого горя был как стакан ледяной воды за шиворот. Связь кварты кольнула Эша, донося эхо переживаний ключницы. Алата заметно поежилась.
-… но зато у меня есть свои секреты. Хотите добавки, Эштерил? Вот этот пирожок с сыром получился особенно удачно. Не отказывайтесь.
Глава пятая: Черно-золотой в отставке (2.3)
Некоторое время все молча жевали. Натэя остановилась в дальнем углу комнаты. Из-за ее плеча перехватчику было видно – ключница разглядывает портрет женщины в стенной нише. В такие ниши обычно ставят статуэтки Единственной. Теперь казалось странным, что портрет не бросился в глаза сразу – единственная картина в комнате, на большом холсте. Похоже, магия Грэма не заканчивалась на пирожках с сыром. Незачем посторонним глазеть на портрет покойной хозяйки дома, но для желанных гостей незримую вуаль можно и снять.