— После реформы аристократии и отмены частных угодий Кирито пользуется огромной популярностью в Центории… Он проявил себя не только как герой, одолевший императора Вектора, но и как искусный политический деятель.
Как и предполагала Ронье, Кирито смущённо втянул голову в плечи.
— Да нет, фактическую работу над реформой взяло на себя руководство Церкви Аксиом, к тому же у нас были сторонники из числа старших аристократов — например, Сольти… генерал Сэрлут и инструктор Ливантин. Рано или поздно частные угодья отменили бы и без моих слов. И что самое важное… — Кирито выдержал небольшую паузу и тихо продолжил: — Никто в столице и во всём мире людей не знает, что это я убил Первосвященницу и Верховного старейшину. Поддержка Совета — это всё та же вера в Церковь Аксиом. Даже сейчас в столице верят, что Первосвященница лишь в очередной раз надолго уснула в своих покоях на верхнем этаже собора. Если сказать им, что это не так и на самом деле она погибла от моей руки, мою популярность как ветром сдует.
Нэргиус вновь помрачнел, услышав эти слова.
Насколько Ронье знала — а знать она могла лишь понаслышке, — вскоре после смерти Первосвященницы Администратор командир Беркули собрал всех находившихся в соборе рыцарей в «Коридоре небесного света» и раскрыл им большую часть секретов Церкви Аксиом, о которых ему рассказала Алиса.
Он поведал им, что Первосвященница готовилась к грядущей войне с миром тьмы, создавая огромных чудовищ из множества клинков. А исходным материалом для клинков должны были стать тела жителей мира людей.
Далее он сообщил, что Палата старейшин» которую рыцари единства считали своим начальством и от которой получали многочисленные приказы, на самом деле состояла, по сути, из одного Верховного старейшины Чуделкина. А если один из рыцарей внезапно исчезал, то это Чуделкин принудительно погружал его в состояние сна «Дип фризом» — доступным только ему священным заклинанием…
Именно зрелище семи рыцарей, закованных в лёд в Палате старейшин, помогло отговорить Нэргиуса и его сторонников от казни Кирито. Тех рыцарей так и не смогли разморозить, и они по-прежнему спят на верхних этажах.
Дюсольберт, который рассказывал об этом Ронье в перерывах между тренировками, также полагал, что на отношение упрямого Нэргиуса повлиял Эльдриэ Синтесис Сёрти Ван. Самый молодой из рыцарей единства, он поначалу тоже считал Кирито мятежником, но потом не только принял участие в Войне двух миров, но и пожертвовал своей жизнью у Великих восточных врат.
Ронье и Тизе пару раз видели Эльдриэ в полевом лагере у врат. Им ни разу не довелось поговорить с ним, но Ронье хорошо запомнила грациозную походку этого прекрасного юноши, его развевающиеся на ветру сиреневые локоны и выражение лёгкой грусти на лице.
Беркули раскрыл рыцарям единства все секреты Первосвященницы, кроме одного. Возможно, он просто не нашёл в себе сил рассказать о главном секрете.
О ритуале синтеза.
Обладающих невероятной силой рыцарей единства призывают с небес молитвы Первосвященницы, а погибнув при исполнении долга, рыцарь возвращается на небеса. Так гласит легенда… в которую верят лишь сами рыцари.
На самом деле Первосвященница собирала в соборе искусных мечников, которые одержали победу в Едином турнире четырёх Империй, и волевых людей, способных сопротивляться Кодексу Запретов. Здесь она запечатывала им память о прошлой жизни, заменяла её фальшивыми воспоминаниями о небесном мире и таким образом создавала новых рыцарей единства.
Сотни лет этому хрупкому обману ничто не угрожало, потому что рыцари, как правило, почти не общались с обычными людьми. Рыцарь говорит с простолюдином, только когда приходит покарать его за нарушение закона, и подобное бывает лишь раз в десятилетия.
Вот почему в мире людей раз за разом повторялась одна и та же трагедия: семьи рыцарей единства считали, что их сыны и дочери обрели величайшую славу, которая только существует в мире людей, но сами рыцари единства начисто забывали даже о том, что у них были семьи.
Теперь всё постепенно менялось. После Войны двух миров и Восстания четырёх императоров некоторые рыцари единства стали наставниками для офицеров армии мира людей. Рано или поздно они начнут разговаривать на различные темы, включая происхождение рыцарей. Кирито полагал, что недалёк тот день, когда всем рыцарям придётся узнать, что они — люди, а вовсе не небо жители.
Он всегда говорил об этом с мрачным видом. И это был лишь один из сложнейших вопросов, над которыми Кирито ломал голову до сих пор.
«Если бы я была не учеником, а полноценным рыцарем и сидела бы сейчас за круглым столом, я бы никому не позволила так отчитывать Кирито — даже ветерану, который на сто лет старше меня», — подумала Ронье, продолжая тщательно прислушиваться к обсуждению.
Ни Фанацио, ни Дюсольберт не знали, как реагировать на волную внутренних сомнений речь Кирито об убийстве Первосвященницы. В конце концов тяжёлую тишину нарушил голос Нэргиуса, но он был гораздо спокойнее, чем ожидала Ронье:
— Я не собираюсь возвращаться к спору о поступках Верховного мечника, потому что я тоже считаю, что у нас нет дели важнее, чем постоянный мир с Дарк Территори.
— У меня тоже никаких возражений, — поддакнул Энтокия товарищу. — Тем более что в Кодексе никогда не было запрета на битвы с госпожой Первосвященницей.
Фанацио и Дюсольберт, два старейших рыцаря, дружно вздохнули.
Такого запрета действительно не было, однако первый пункт первого параграфа первой главы Кодекса чётко и ясно гласил: «Никакому человеку не дозволено восставать против Церкви Аксиом». Даже Ронье была согласна с тем, что бегство из темницы, победа над несколькими рыцарями, подъём на вершину собора и битва с Верховным старейшиной и Первосвященницей — в чистом виде бунт против Церкви. Хотя сама она, став рыцарем-учеником, могла больше не подчиняться ни Кодексу, ни основному закону Империи, но она даже в мыслях не допускала, что способна на нечто подобное.
Впрочем, у Кирито и Юджио была помощница — Кардинал, ещё одна Первосвященница, некогда равная по силе Администратор. Кардинал спасла Фанацио от смерти после битвы с Кирито и пожертвовала собой в бою против Администратор.
Отсюда вытекал другой вопрос: что именно подразумевается под «Церковью Аксиом» в Кодексе Запретов? В былые времена за разъяснениями статей Кодекса обращались к Первосвященнице или Верховному старейшине, но их уже не было в живых. В свою очередь, у рыцарей единства никогда не было права самостоятельно толковать Кодекс Запретов.
Поэтому Кирито правильно заметил, что его звание Верховного мечника Совета мира людей на самом деле не имеет определённого законами веса ни в мире людей, ни даже в Церкви Аксиом.
— Похоже, нам придётся поручить розыск мужчины в чёрной накидке Шете и главнокомандующему Искану, — заявила Фанацио, складывая пальцы домиком. — Неважно, из какой он гильдии — убийц или чёрных магов, — нам всё равно не под силу наказать его. Если только мы вдруг не решим заслать в Обсидию лазутчика, конечно.
— Об этом лучше даже не думать, — отозвался Кирито. — Самое страшное — если этого лазутчика поймают и используют против нас. Если кого и посылать, то…
Все собравшиеся за круглым столом мигом поняли, что сейчас услышат «меня», и молчаливо покачали головами.
— Ну, хотя да, не будем, — согласился Кирито и продолжил с задумчивым видом: — Значит, нам придётся ждать доклада из мира тьмы, чтобы вернуться к расследованию убийства Ядзена… И гоблин Мяла пока не сможет покинуть собор…
После этих слов впервые заговорила Вторая мечница Асуна, сидевшая рядом с Кирито. Скорее всего, она всё это время хранила молчание, чтобы не сорваться на Нэргиуса.
— Мы предоставляем Мяле всё необходимое и каждый день водим его гулять по красивейшим местам собора. Пока что он ни разу не пожаловался на домашний арест, но чувствует себя немного… нет, это не ностальгия, а…
Асуна посмотрела на Кирито. Тот по слову священного языка понял, о чём речь, но тоже не смог выразить мысль на языке мира людей.