Однако Кирито покачал головой:
— Нет, потому что я пробовал гоблинскую еду, когда был у них в гостях, а изучать их кухню с нуля — это слишком долго.
Главе отдела пришлось согласиться, потому что сам он никогда в жизни не покидал мира людей.
Кухня горных гоблинов основана на безвкусной пшенице, с большим трудом выращенной на бедных землях предгорий, а также на орехах и травах, которые гоблины собирают в пустошах. Изредка удаётся полакомиться проворной горной крысой или бронированной горбушей из горного ручья. Вряд ли в Центории будет легко приготовить нечто подобное, но тут уже остаётся только верить в мастерство повара и надеяться на лучшее.
Решение Кирито поставило точку в обсуждении расследования. Слово снова взяла Аюха:
— Я хотела бы доложить о приёме новых людей в орден священных заклинателей.
— Наконец-то выбрали новых? Прекрасно, докладывай, — отозвалась Фанацио.
Глава ордена кивнула и достала свиток льняной бумаги.
— В настоящее время в ордене состоят, включая учеников, триста пятьдесят два человека. Этого всё ещё мало, если сравнивать с предвоенными пятью сотнями. Я считаю, мы должны набирать людей ещё активнее — в частности, для претворения в жизнь плана по расширению больниц. Пока что за февраль мы набрали тридцать новых учеников…
— Так, стоп! — перебил Энтокия, увлечённо поедавший стоявшие перед ним сладости.
Сегодня на десерт были макарони — печенье по рецепту из параллельного мира, испечённое лично Второй мечницей Асуной. Ронье и Тизе знали об этом, потому что помогали ей на кухне. Похоже, бледно-розовое от сока зимних персиков печенье пришлось Энтокии по вкусу.
Доедая макарон, коротко стриженный рыцарь продолжил:
— Я не против того, что вы набираете новых учеников, но сколько лет пройдёт, прежде чем подмастерья станут полноценными заклинателями? Не лучше ли поработать над возвращением в орден тех, кто решил уйти из собора? Наверняка они уже остыли и передумали.
Предложение Энтокии озадачило весь Совет. Ронье и Тизе тоже переглянулись.
После изгнания архиепископов за ними из собора ушли ещё почти сто заклинателей. В основном это были те, кто отказался помогать армии защитников, поэтому Ронье про себя пожелала им катиться на все четыре стороны, но, если закрыть глаза на личные качества, речь шла о, безусловно, сильнейших заклинателях мира людей. Возвращение сотни заклинателей мгновенно восстановило бы численность ордена, но…
— Хмм… — протянул вдруг Кирито и повернулся к человеку, сидящему в углу круглого стола.
Разумеется, никаких углов у стола на самом деле не было, но этот человек единственный из всех сидел в тени, поэтому его место так и хотелось назвать углом.
— Шао, ты, случайно, не знаешь, чем занимаются заклинатели, покинувшие Церковь Аксиом?
Это была невысокая женщина в простой одежде серых и коричневых тонов. Шао Шукас, глава отдела разведки собора.
Её отдел был самым новым, созданным уже после появления Совета, и занимался в основном сбором информации — тем, за что раньше отвечала Палата старейшин. Впрочем, людей в этом отделе почти не было, и даже о самой Шао Ронье почти ничего не знала.
Обладательница коротких — на грани допустимого для женщины — тёмно-русых волос всегда говорила полушёпотом, но её голос на удивление легко достигал балкона, где стояла Ронье.
— Разумеется, мы не преследуем всех заклинателей, но большинство из них устраиваются работать в местные церкви. Некоторые преподают в крупных учебных заведениях. Наконец, совсем немногим удалось найти богатых покровителей, которые позволили им открыть частные дома молитв.
В этом ровном голосе не было ощущения силы и власти, как у рыцаря единства, но поговаривали, что Линель и Физель, два юных рыцаря, летают по миру именно по приказам Шао. Ронье не представляла, откуда у той такая власть над девочками.
— Хм… Значит, вопреки нашим опасениям, они нашли себе мирную и полезную для общества работу? — спросил Кирито, и Шао слегка наклонила голову.
— Но мы выяснили судьбу лишь двух третей бывших заклинателей собора. Пока что нам не хватает людей, чтобы узнать, что произошло с остальными.
— Ясно… Спасибо. Я в скором времени подумаю над расширением твоего отдела. Так вот, Энтокия, я считаю, что выходить на связь с этими людьми пока рановато. Возможно, они нас тоже недолюбливают… Но я буду иметь их в виду, потому что те, кто сейчас работает в церквях и школах, могут согласиться поучаствовать в нашем плане расширения больниц. Прости, что перебили, Фрия. Продолжай.
— А… Так вот — Аюха торопливо сунула в рот макарон, который начала есть, пока говорила Шао, запила чаем и вновь опустила глаза на бумагу. — До конца месяца мы заселим в собор тридцать новых учеников, из них двадцать девять жителей Центории. Позвольте огласить список.
Деликатно кашлянув, Аюха красивым мелодичным голосом начала зачитывать имена новых учеников собора.
Во времена Первосвященницы все люди, желавшие стать жителями белокаменной башни, — неважно, знать или простолюдины, — должны были одержать победу во множестве соревнований, а затем и в Едином турнире четырёх Империй. Но даже тогда, заслужив славу и честь, человек лишался всех воспоминаний после ритуала синтеза.
Но если с рыцарями единства всё понятно, то откуда брались многочисленные священники, священницы и епископы? Ответ в том, что они рождались прямо в соборе, причём вовсе не потому, что их родители полюбили друг друга и от этой любви появился ребёнок. Первосвященница Администратор сама оценивала личность и умения своих священников, составляла пары из мужчин и женщин и приказывала им рожать детей.
Другими словами, основная часть священников росла в соборе, и Ронье отчасти даже восхищалась тем, что им позволяли работать за пределами башни. Впрочем, в отличие от рыцарей единства, послушники во время обучения часто выходили в город наблюдать за работой церквей и покупать припасы, так что они более-менее знакомы с жизнью простых людей.
Разумеется, после смерти Первосвященницы никто уже не приказывал женщинам собора рожать новых детей, поэтому, как только последний рождённый в соборе ребёнок достигнет двенадцатилетнего возраста и станет послушником, этот поток новых заклинателей навсегда иссякнет. Причём у детей собора сейчас есть право самим выбирать своё Призвание, так что ещё неизвестно, многие ли из них выберут путь заклинателя.
Вот почему новых заклинателей теперь нужно набирать извне. Ронье даже предполагала, что Аюха Фрия возглавила новый орден именно потому, что сама выросла за пределами собора, но была настолько талантливой, что Администратор в качестве исключения (и против Воли девушки) сделала её священницей.
В зале одно за другим раздавались новые имена:
— Итого шестеро из Западной Центории. Далее пятеро учеников из Северной Центории: послушник настоятеля церкви Северной Центории Ихар Дарик, тринадцать лет; послушник Масиом Толзель, четырнадцать лет; послушница Рэнон Симуки, тринадцать лет; послушница…
— Почти все — церковные дети, — прошептала Тизе.
Ронье собиралась поддакнуть, но тут Аюха назвала пятого ученика из Северной Центории, и из головы Ронье вылетели все слова.
— Наконец, элитный курсант Академии мечников Северной Центории Френика Шески, семнадцать лет.
— Что-о-о?! — дружно воскликнули Тизе и Ронье.
Берче сразу распахнул голубые глаза. В них тут же появились слёзы, и малыш заревел во всё горло.
На губах девушек сами собой расцвели улыбки. Ронье хотелось обсудить услышанное с Тизе, и она с нетерпением ждала, когда закончится совещание.
Возгласы девушек прервали доклад Аюхи, но она вновь кашлянула и продолжила:
— Итого пятеро из Северной Центории. И наконец, новый ученик не из Центории, а с северной границы Северной Империи Нолангарт. Послушница настоятельницы церкви деревни Рулид Селька Цуберг, пятнадцать лет.