— Вам, разумеется, найдется о чем поговорить с Гарри, — в приливе невинного энтузиазма сказал Артур профессору. — Вы ведь оба ученые, не так ли? С Гарри случаются самые необычайные вещи. Гарри, расскажите профессору, как вы нашли в своем почтовом ящике кусок урана-двести тридцать пять…
— Я не думаю, — ответил Гарри с некоторой поспешностью, — чтобы профессору, гм… Хинкелбергу хотелось забивать себе голову такими пустячными историями. Уверен, что он и сам может рассказать о многом.
Впоследствии я долго ломал голову над этим ответом. Он не соответствовал характеру Гарри. Обычно, как только представлялась возможность, Парвис делал рывок вперед. Быть может, на этот раз он решил изучить соперника и подождать, когда профессор допустит первую ошибку, чтобы тут же его прикончить. Если так, то он недооценил противника. У него не осталось ни единого шанса. Потому что профессор Хинкелберг стартовал подобно ракете, с ходу набрав максимальную скорость.
— Странно, что вы об этом знаете, — сказал он. — Совсем недавно я действительно столкнулся с удивительным случаем. О таком не напишешь в научной работе, но, кажется, я могу облегчить душу и рассказать вам одну любопытную историю. Кажется, могу, что бывает нечасто из-за этой проклятой секретности. Но к счастью, до сих пор никому не пришло в голову засекретить опыты доктора Гриннела и о них можно говорить.
Насколько мне удалось понять, Гриннел — один из тех ученых, кто пытается объяснить механизмы нервной системы биотоками, то есть явлениями электрическими. Подобно Грею Уолтеру, Шэннону и другим, он начал с того, что создал модели, способные воспроизводить простейшие действия живых организмов. Самым большим его достижением оказалась механическая кошка: она могла ловить мышей и падать на все четыре лапы, когда ее сбрасывали с высоты. Очень скоро, однако, Гриннел стал экспериментировать в другой области, поскольку открыл явление, названное им нейроиндукцией. Если несколько упростить этот термин, то окажется, что речь идет ни более ни менее как о методе управления поведением животных.
Уже давно известно, что все процессы, происходящие в мозгу, сопровождаются возникновением слабых электрических токов — их научились регистрировать, но подлинная природа этих сложных волновых колебаний все еще не раскрыта. Гриннел и не пытался исследовать ее, слишком уж сложен такой анализ. То, чего он достиг, гораздо проще, хотя и это далось ему нелегко. Он подсоединял регистрирующее устройство к мозгу различных животных, что дало ему возможность составить небольшую «библиотеку» (если так можно выразиться) электрических импульсов, связанных с поведением подопытных животных. Одна форма соответствовала повороту вправо, другая — движению по кругу, третья — состоянию полного покоя и так далее. Интересно, не правда ли? Но Гриннел на этом не успокоился. «Проигрывая» зарегистрированные импульсы, он сумел заставить подопытных животных повторять определенные действия — хотели они того или нет.
Теоретическую возможность этого признает едва ли не каждый невролог. Но из-за чрезвычайной сложности нервной системы в практический успех могли бы поверить очень немногие. К тому же свои первые опыты Гриннел ставил на примитивных животных, которые обладают сравнительно простыми рефлексами.
— Я присутствовал только при одном его эксперименте, — сказал Хинкелберг. — По стеклянной пластине полз крупный полевой слизень, соединенный несколькими тонкими проволочками с контрольной панелью, которой манипулировал Гриннел. На ней было всего две шкалы, но, регулируя, он мог заставить слизня двигаться в любом направлении. Человеку непосвященному опыт показался бы заурядным, но я-то понимал, какие огромные последствия может иметь подобное открытие. Помнится, я сказал Гриннелу: «Надеюсь, это адское устройство никогда не будет применено к людям». Я читал книгу Оруэлла «1984» и хорошо представлял себе, что можно было бы сделать с такой вот игрушкой.
Потом дела меня захлестнули, и я не вспоминал обо всем этом примерно год. А за год Гриннел, как видно, значительно усовершенствовал свой прибор и стал работать с более сложными организмами, хотя по чисто техническим соображениям ограничился беспозвоночными. Он разработал серию «приказов», которые умел теперь передавать подопытным животным. Вам может показаться невероятным, что такие разные существа, как черви, улитки, насекомые, ракообразные, подчиняются одним и тем же электрическим командам, однако это все же так.