Ваша репутация с хутором Ясный – 157
А на следующий день случилась с нами новая история.
Мы уже закончили утреннее мычание, позавтракали и занялись фехтованием, как раздались звуки била, кто то молотил железякой об железяку.
Лукерья выскочив из дверей припустила в сторону ворот, мы с Дарой переглянувшись устремились за ней, оба раздираемые любопытством происходящего.
В метрах тридцати от ворот, гарцевало пять лошадей с седоками на спинах, четверо из которых были в кожаной броне а пятый был какой то расфуфыренный пижон.
Тут же собралась и добрая половина хуторян, кто с топором а кто и с вилами, примерно с десяток было охотников, те были с луками.
Пижон поднялся в стременах и срывающимся на фальцет голосом стал вещать, пытаясь докричаться до нас.
-Хуторяне, вы наверное все меня помните, я Миколай, муж умершей девять лет назад Марии, дочери Лукерьи.
-Да это же Миколка.
Всплеснула руками хозяйка хутора.
-Я привез бумаги от судьи, по которым являюсь отцом и одновременно опекуном своей дочери Варвары. Так же я привез бумаги, в которых говорится, что Лукерья дочь Матвея, долгие годы занималась ведьмачиством и наведением порчи, а посему должна быть взята под стражу и отправлена в столицу на суд. Теперь выходит что я ваш хозяин хуторяне, и мне вы тепереча будите подчинятся и платить десятину. Кто же не согласен, может сейчас собирать свои пожитки и отправляться на все четыре стороны, или вместе с Лукерьей в колодки. Всем все ясно? Тогда отворяйте ворота вашему господину.
Народ загомонил, а Лукерья открыла рот, да так и застыла.
Я посмотрел на новых хозяев, на Лукерью, да и нажал на иконку, призывая питомца. Куня проявился у моих ног легким маревом, как будто в зной воздух колышется, подымаясь раскаленным от земли, надеюсь что никто его таким и не заметит.
-Так малыш, слушай сюда. Как только Дара поднимет и опустит руку, ты должен будешь лишить этого павлина его же собственных ушей. Все это проделать скрытно и незаметно для противника, ну и для хуторян тоже. Ясно? Тогда выполнять.
Раздался тихий писк, и марево у моих ног исчезло.
-Так ты мил человек и есть тот Миколка что подносы серебряные у своей дочери уворовал, да еще мягкую рухлять в придачу к ним прихватил?
Хуторяне снова загомонили.
-Я ничего не крал, а взял по праву, то что моей жене в приданное должно было быть дадино.
-Так было, или должно было быть, это немного разные понятия мил человек.
-А ты кто таков, что меня спрошаешь? Ты наверное тот, кто зовется защитником той шарлатанки, что называет себя чародейкой. Наслышан я о вас, тоже наверное в колодки хотите, за то что людей дурите, да непотребства творите.
Я еще посмотрел на этого болтуна и вывел над головой иконку Судьи. Народ враз притих и поскидовал шапки, кто таковы имел, а некоторые даже бухнулись в пыль на колени. Четверка что сопровождала павлина, стала нерешительно пятится к лесу, а у Лукерьи еще больше открылся рот.
-В тех местах от куда я родом, издавна повелось мошеннику отрезать уши, чтоб люди видели, и дела с этим человеком больше не имели, вору же на первый раз рубили руку, а разбойнику, тому сразу голову. Я сейчас спущусь к тебе, и ты мне покажешь те бумаги, которые якобы судьей писаны были, если все как ты сказал, значит будим разбираться и суд вершить, а ежели бумаги подлог то не взыщи.
Четверка в бронях уже задним ходом добрались до леса, и имела намерения не останавливаться и дальше.
-Я ничего тебе показывать не буду, ты такой же мошенник как и твоя чародейка, и болтаться вам повешенными на ближайшем дереве.
-Я вижу ты так и хочешь проверить кто из нас является мошенником, ну что же, пусть будет по твоему.
-Дара, махни в его сторону рукой.
-Зачем.
-Не будем людей разочаровывать, чародеи мы или где.
Дара демонстративно медленно подняла руку, приковав к себе взгляды всего местного общества, а затем резко опустила вниз.
Конь под павлином сначала загарцевал, потом захрипел, а затем взвился на дыбы, простоял так с малость и опрокинулся всей своей тушей вместе с седоком на травку, а спустя еще пару секунд раздался дикий крик резанувший по ушам, после чего конь вскочил и рванул в сторону леса, лягнув своего наездника напоследок копытом в грудь.
-Охрип, тащи этого безухого сюда, надеюсь лошадка его не пришибла до смерти.
Обратился я к мужику стоящему рядом.
Как и следовало ожидать, Миколкины бумаги оказались липовыми, даже печать была просто отжата монетой на сургуче, ну да неграмотным хуторянам и такая сошла бы.
Я посмотрел на несостоявшегося хозяина хутора, прижимающего окровавленные руки к тем местам, где когда то у него росли уши.
-Ну что Миколка, по правде так тебе нужно сечь голову, и я могу вынести такое решение, и оно будет справедливым, но пусть твою судьбу решает Лукерья и твоя дочь Варвара, это ты ведь у них хотел отобрать хутор, и возможно даже что и их жизни.
Наверное он ничего не понял из сказанного мной, потому что лишь тихонько подвывал, да прижимал руки к остаткам своих ушей.
-Решать конечно тебе Лукерья, но я бы его повесил или отсек голову, будь он благородных кровей.
-Да как жеж так то, господин судья, батюшка помилуй.
Бухнулась мне в ноги Лукерья.
Вот мы уже и господами стали.
-Никак не можна, он жеж батька Лыськин то.
-А где же был этот батка все эти годы, и не у родной ли дочери он пришел наследство отбирать, а тебя в колодки забить?
-Помилуй его господин судья, никак не можна, он ведь батька.
Заладила Лукерья.
-Он ведь пока жив, будет мстить вам, не думаешь о себе о Варваре подумай. А хочешь, свези его в столицу, да и отдай там палачу вместе с бумагами, что якобы судьей писаны. Думаю там быстро решат что с ним делать, только сначала дознаются кто его надоумил то.
-Никак нельзя батюшка, не губи его, пущай себе живет, он и так вона увечный теперяча.
Я посмотрел на Охрипа, тот только кивнул мне одними глазами. Надеюсь мы с ним друг друга поняли.
-Пойдем чародейка Дара, здесь нам больше делать нечего, да пора нам и честь знать.
Дара стояла, растеряно переводя взгляд с меня на Лукерью, которая так и не встала с колен.
-Или ты хочешь здесь остаться?
-Нет. Я с тобой. А ты и вправду судья?
-Один вон усомнился, и ты видела что с ним случилось.
Девушка непроизвольно потянулась к ушам, и отступила на шаг.
-Ты чего? Шутка это, наверное глупая просто вышла. А судья я что ни на есть самый настоящий, только с небольшими поправками.
-Я испугалась когда ты про уши...
-Ну прости, глупо вышло.
Мы уходили из Хутора и нам почему то никто не махал в след рукой, и не кричал чтобы мы возвращались еще, не смотря на нашу заоблачную репутацию.
Странно устроены люди, - сегодня тебя любят, за твои истории, за ремесло, за то что ты просто человек, а завтра падают перед тобой в пыль от того что ты стал судьей. Сегодня тебя любят за твои чудеса которые воскрешают, завтра сторонятся от того что ты не только можешь воскресить, но и умертвить, - странные люди.
Спустя всего двое суток, мы уже вглядывались в серые стены, и красные крыши до которых оставалось не больше часа пути, это и была цель нашего похода, - Лепо.
Я шел по пыльной дороге и думал, что возможно здесь, в этом городе, нам и придется расстаться, так как девушка шла в столицу в поисках учителя, а я долго в городах задерживаться не мог, да и закончился уже давно тот месяц который я обещал Альке. А может стоит мне еще немного задержаться, да и с городами можно ведь что то будет придумать. А может зря я ломаю голову, и для Дары я всего лишь проводник, о котором она через день и не вспомнит, поглощенная шумом большого города, и новыми знакомыми. Я шел и все это думал, то закручивая свои извилины в бараний рог, то выравнивая их до состояния перетянутой струны. Но что бы я не думал, как бы не напрягал мозги, я понимал лишь одно, - мне без нее уже никак нельзя, ни в этом мире не в том.
Конец первой части.