Возраст. Не осень природы почуял Демидушка в конце августа. А годы свои. Пахнули они морозцем, на миг охватили чуткое сердце холодком, а старику и почудилась близкая осень. А может, и не почудилось ничего, а почувствовалось на самом деле. Два месяца в долгой жизни разве срок? А до холодов всего лишь два месяца. В таком возрасте, какой у Демидушки, наверное, человек тоньше чувствует. Слышит будущее немного раньше других — тех, кто помоложе, или тех, кто посчастливее.
Арина не разлей приятелей нашла в самый разгар клева.
— Нет, нет и нет! Придется вам, дедушки, отложить рыбалку на неопределенное время. Человек приехал из самого Ленинграда из «Комитета по изучению мамонтов и мамонтовой фауны».
— Тогда, милая девушка, вы не по адресу. Мы хоть и древние с Демидушкой, но все же не мамонты. Мы динозавры! — сурово ответил Комитас и отвернулся.
Как раз звякнул на его леске колокольчик. Затрещал барабанчик спиннинга. Комитас проворно стал наматывать леску. Это длилось довольно долго, поскольку снасть была заброшена далеко и рыбка, видно было, попалась норовистая.
— Вот машина, — кивнул на спиннинг Демидушка, — в гэдээре умеют делать, ничего не скажешь, этава.
— Кто из вас тут до войны жил? — не унималась Арина.
— Так и он, этава, и я тож... Он, правда, потом на фронте был, а я белобилетчик. Я тут под фашистом оставался...
Комитас крутил свой барабанчик. Все невольно затаили дыхание, ждали. У берега, на мелководье, ослепленная кефаль забилась интенсивнее, а Комитас свирепо покосился на Демидушку, мол, что балачки развел, помогай. Тот все понял, и, бросившись в воду, ловко подхватил кефаль сачком.
— Вот это рыбина, — воскликнула Арина. Присела, трогая серебристо-серую добычу. — Как называется эта рыба?
— Кефалька, этава.
— Кефалина-афалина, — нараспев протянула Арина.
— То-то же! — довольно пробурчал Комитас.
— Может, этава, и хватит на сегодня, Степа? — нерешительно проговорил Демидушка. — По пять кило уже натаскали. Как бы рыбинспектор не осерчал.
— Тьфу на рыбака на такого! — осердился Комитас. — Кто же при таком клеве уходит, а?
— Та я ничего, только не по правилу может выйти.
— По правилу, по правилу! Для девушки вот поймаем по паре, и шабаш, — посмотрел на Арину Комитас и снял шляпу. Вытер ладонью голое влажное темя.
— Что вы, что вы! Мне не надо. Там ведь ждут.
— Кто нас там еще ждет? Кому понадобились? — нехотя соглашаясь, с сожалением глядя в море, спросил Комитас.
— Палеонтолог приехал из Зоологического музея Академии наук СССР. На котловане снова какие-то кости выкопали. Таких еще не было. Вот его и вызвали.
— Ну а мы тут при чем? — не унимался Комитас. Но по тому, как стал складывать имущество в мешок, тащить сетку с рыбой из воды, было видно, что он уже заинтересовался и не упустит момента пообщаться с представителем ученого мира.
— Может, этава, я останусь. Какой от меня ученому человеку толк? — сказал Демидушка.
— Ну ты и сказанул, брат! Ну, ты вообще меня удивляешь. Сам же как-то вспомнил, что до войны из каких-то костей вы тут заборы строили.
— Строили, да, этава, было дело. Потом, когда оккупировались, немцы все эти кости и забрали.
— Ну вот. Значит, то были не простые кости, а ценные, брат!
— Да какие они, этава, ценные! Просто из моря в штормягу их выкидало, Степа.
— А вдруг то слоновые кости? Ты ж говорил, что они в человеческий рост бывали.
— Да и бывали, этава. Но мы без внимания. На загородку годились они...
Рыбу старики отнесли к бабке Матрене. Оставили там же снасти и отправились вслед за Ариной к черной «Волге», что дожидалась у столовой в городке строителей. По всему видно было, что Демидушке раньше не приходилось кататься в такой машине, да и Комитас тоже не очень смело разместился на просторном заднем сиденье рядом с притихшим своим приятелем. Арина села впереди, рядом с бессловесным водителем — молодым толстым рыжим парнем.
На котловане их ждали незнакомый маленький тощенький человек и бригадир экскаваторщиков Никита Вороной. Эти двое живо о чем-то беседовали. У экскаватора маялся бездельем Вася Конешно. Работа была остановлена по причине торчащих из раскопа рогов.
— Иннокентий Нилович Нахаус, — побежал навстречу выходящим из машины старикам маленький человек. И стал пожимать дедам руки.
— Я, как только узнал, откуда сообщение о бивнях, сразу в самолет. Да, да! Это не рога. Это бивни ископаемого слона. Представляете?
Демидушка только кашлянул и отступил в сторонку.
— Спасибо коллеге! — Ленинградский гость потрепал Арину по плечу. — Это большое счастье, что вы оказались тут. Ведь кости таких слонов до сих пор для нас большая, огромная редкость. У нас в музее в мамонтовом зале есть скелет такого животного. Его монтировали после войны. А нашли, как мы полагаем, его тут, в ваших местах, еще до войны. Не слыхали?